Света побывала замужем трижды. Последний раз – почти удачно. Теперь по документам она – Виолетта. Её толстопузому мужу не нравилось называть её по-плебейски Светой.

Вета. Веточка. Такой она была и осталась для меня. Лучшая. Искренняя. Заботливая. Настоящая. Несмотря ни на что.

Из последнего брака она вышла почти без шрамов: её толстопуз приказал долго жить, оставив ей наследство – ночной клуб и кое-какие активы и недвижимость.

Теперь она бездетная, свободная, почти счастливая. Та, что знает все мои тайны. Та, которой я вручила бы ключ от своего сердца, если б он существовал.

В её клубе есть крохотная каморка – служебное помещение, где я переодеваюсь и оставляю вещи забитой тётки за тридцать. Здесь я преображаюсь, сбрасывая, как змея, шелудивую кожу своей судьбы.

– Он же убьёт тебя, если узнает, – талдычит она раз за разом, но я только пожимаю плечами.

– Не узнает. Ему не до того. Я осторожна. К тому же мне везёт, – подмигиваю и улыбаюсь.

Это правда. Всегда везло. В лотерею. В жизни. В работе. Во всяких безумствах. Не повезло всего лишь один-единственный раз. И то под вопросом – смотря с какой стороны поглядеть.

– Ладно бы хоть с пользой, – вздыхает Вета, – но ты ж ничего не чувствуешь.

Она и это знает. У меня от неё нет секретов. Какое счастье, что я могу позволить себе подобную роскошь – иметь человека, которому могу рассказать всё и поплакаться в жилетку. И найти понимание.

– Да, я мертва ниже пояса, – смотрю ей в глаза. – Суть не в этом, Вет.

– А в чём суть так рисковать, Катюх?

– В охоте, – улыбаюсь одними уголками губ. – В охоте на живца. Мне нравится риск. Это меня будоражит.

– Однажды ты напорешься на какого-нибудь больного ублюдка.

– Мне везёт, – пожимаю плечами. – А если не повезёт, значит перестану мучиться.

Я выхожу через чёрный ход. Тот, где меня никто не увидит.

Город большой. Он похож на огромное уродливое животное с извилинами улиц-вен. Можно менять маршруты и ни разу не возвращаться в те места, где я уже побывала. Можно блуждать по огрубелой шкуре и не оставлять следов. Завтра прольётся дождь и скроет отпечатки каблуков моих туфель. Завтра у города будет другой день, что скроет тайны и непотребства.

Я, конечно же, вру Вете. Это единственная ложь, которую я себе позволяю. Она простит и поймёт, если однажды узнает или я сама откроюсь.

Дело не в охоте и риске. Дело в самой обычной мести. Извращённой и уродливой. Слабой и глупой. Но это моя личная вендетта монстру, которому я пожертвовала лучшие годы своей жизни.

Я не жалею. Это мой выбор. Как и месть, что позволяет мне держаться на плаву и не тонуть.

2. 2. Артём

День не задался с утра. Точка. Где-то там должна быть запятая, но я находился в отвратительном настроении, поэтому не желал её искать.

– Ещё раз накосячишь, – рычу я на Епифанова, – выгоню взашей. Будешь с протянутой рукой милостыню просить на площади Мира. Потому что я тебе такой волчий билет выпишу – никуда, выше дворника, тебя не возьмут. Ты меня понял?

Епифанов челюстями скрежещет, как будто зерно перемалывает до муки. Кивает зло. Глаз не поднимает. Он и сам в курсе, что не справился, но это его второй прокол, поэтому есть повод призадуматься. Везде ценятся профессионалы, а не те парни, что раз за разом подставляют твою голову под раздачу орехов.

Мне тяжело. Я их начальник, они – мои подчинённые. Свора мужиков. Здоровых, мощных профи. Отряд киллеров – это в скобках, за чертой документов и бумаг. Охранники, телохранители – это их прямые обязанности.

Охранное агентство «Шанс». А мне двадцать восемь. Им – кому больше, кому немного меньше. Сильно молодых берём «на подтанцовки» и то только с отличными данными и безупречным послужным списком. В общем, для аксакалов я не ахти какой авторитет. Вон, как для Епифанова.