Она широко улыбается, на заднем фоне я вижу нашу гостиную, а это значит что они уже дома, несмотря на склонность работать с папой допоздна. Глаза начинают слезиться от нахлынувших чувств, но я стараюсь это скрыть. Вот еще, нюни тут разводить…

Хотя на самом деле я безумно соскучилась и до боли в груди хочу обнять ее… И даже этих двух мелких спиногрызов!

– Все отлично, – радостно машу рукой я.

– Ты уже победила? – слышу голос одного из братьев.

– Нет, еще нет, я только начала осваиваться, – смеюсь я и слышу облегченный выдох мелких. Была бы их воля – они бы меня на пмж в Россию выпроводили, я же сестра-тиран.

Какое-то время болтаем обо мне, о работе, о папе и от этого становится неимоверно тепло на душе. Долго прощаемся, тридцать три раза желаем друг другу спокойной ночи и, наконец, я завершаю вызов.

От Лекса никаких новостей, дядя тоже не звонил, а тетя Лия сказала что будет поздно… В голову снова начинают лезть нехорошие мысли и я решаюсь попросту лечь спать. Как всегда говорит моя мама: “Не знаешь что делать? Спи!”

Накрываюсь мягким пледом и закрываю глаза. Стараюсь выбросить из головы все воспоминания этого дня, как хорошие, так и не очень. Нужно очистить свое сознание.

Кажется что я почти сразу проваливаюсь в сон, вот только он кажется коротким и каким-то смазанным.

Единственное, что мне запоминается наверняка, так это лето, едва уловимый ветерок и запах – свежескошенная трава с отголоском мяты… Этот аромат окутывает меня дурманящим облаком и я определенно знаю, где я его могла запомнить.

Семен и его гель для душа.

У меня не возникает отторжения, мне наоборот хочется ухватиться за этот невесомый шлейф и притянуть к себе ближе, вот только он ускользает, ровно как и мой сон. Почти просыпаюсь, выныриваю из сладкой дремы, делаю вдох и… по телу бегут мурашки.

Он совсем рядом!

Сердце пускается вскачь, я испуганно распахиваю глаза и понимаю, что сплю в обнимку с Дебби. Видимо она запрыгнула ко мне, когда я уснула. Принюхиваюсь вновь – от нее пахнет как раз таки именно свежескошенной травой с отголоском мяты. Пахнет им и в груди что-то сжимается, заставляя дыхание сбиться.

Мне не нравится то, что я сейчас чувствую – уязвимость и слабость. Меня это раздражает, потому что это не мои качества. Я сильная и нельзя позволить какой-то мелочи разрушить мой настрой!

– Debbie, geh an deinen platz! (Дебби, иди на свое место!) – хлопнув в ладоши, командую я.

Овчарка послушно спрыгивает с кровати и ложится на полу, а я бездумно смотрю в потолок, прекрасно осознавая что больше сегодня не усну.

17. Глава 17. Последствия инцидента

После инцидента с Каем почти на две недели закрыли трек для заездов. Наихудшего начала своей гоночной карьеры я просто и подумать не могла. Особенно пугает перспектива, что накроется не только мое “лето” и попытка выйти в высшую лигу, но и в целом все соревнования трека за сезон.

Все на нервах: дядя Стас, Иван Иваныч, гонщики… Один Лекс, кажется, спокоен, ведь он здесь всего лишь для развлечения. Я по-прежнему приезжаю на трек, привожу в порядок мотоцикл, но вот хорошенько разогреться меня, как и всех остальных, не пускают. Время тратится впустую!

Касаемо ситуации с Каем… Все очень мутно и запутанно, дядя Стас за ужином делится новостями, но до сих пор ничего не известно наверняка. Здоровый парень, без каких бы то ни было патологий и отклонений, попросту лежит овощем в коме. В его крови не нашли следов ни наркотиков, ни чего-то вредоносного – он просто слег.

Мое чувство вины, за сказанные в пылу гнева слова, так и не утихает. Больше всего это чувство подогревается неизвестностью и отсутствием стороннего воздействия на Альфу. Дядя Стас однажды даже сказал фразу: “Что это, если не шутка свыше?”.