Вот оно как. Значит, этот пиздюк затащил девчонку к байкерам, чуть было не угробил ее там, а она с ним после этого еще и неплохо так скорефанилась?! Кажется я чего-то не понимаю в дружбе.
– Главное, чтобы эти друзья больше никуда тебя не втянули, – все же не выдерживаю, говорю я и прислоняюсь спиной к ближайшему массивному дереву.
– Что между вами произошло на самом деле? – подходит ко мне Стася и, бросив Дебби очередной апорт, встает с противоположной стороны дерева.
Ее оголенное плечо на несколько секунд прикасается к моему, после чего девушка отстраняется, чтобы сохранить личные границы. Но этого прикосновения вполне хватает, чтобы мурашки табуном побежали по моей коже. Сразу вспомнил то, как она, неистово краснея, обрабатывала мне царапины мазью.
Боже мой, невинные касания ее прохладных, дрожащих от волнения, пальцев были просто невероятны, я даже готов еще пару раз подставиться, чтобы она снова и снова делала это.
– Между тобой и Лексом, что-то произошло? – поясняет девушка, видимо из-за долгой паузы решившая что я не понял вопроса.
– У нас произошел один инцидент, который разрушил крепкую дружбу наших семей, – без подробностей, но все же честно, отвечаю я.
– Это я поняла, но какой? – не вижу ее лица, но почти уверен, что Стася недовольно закатила глаза.
– Мой и его отец работали вместе. Погибли в один день, это подкосило обе семьи, стали ругаться чья была вина и, конечно же, обвинять друг друга. Мать Лекса влияла на него, моя на меня и как-то… – замолкаю, рассматривая небольшое колесо обозрения вдалеке.
Не люблю вспоминать те дни, это пробуждает в сердце давно забытое чувство скорби.
– И после этого вы реально перестали общаться? – ошарашенно восклицает Стася и обходит дерево, чтобы заглянуть мне в глаза. – Это же не вы виноваты, что все так произошло!
– Знаю, – усмехаюсь я. – Но тогда мне не хотелось лишний раз нервировать мать.
– Вы же можете сейчас начать общаться, в чем проблема? – пожимает плечами девушка.
– В том, что осадочек все равно останется на всю жизнь. Вины, стыда и прочей мути, – отмахиваюсь я. – И это не очень приятно.
Стася закусывает губу и хмурит брови, видимо в ее миленькой головке подобных чувств не предусмотрено. Снова ловлю себя на мысли, что она безумно красивая, но выметаю все эти тонкости восприятия поганой метлой из своей головы.
– У Лекса через две недели день рождения! – вдруг, воодушевленно выдает Стася.
– Я знаю, – киваю я.
– Он будет праздновать в клубе, как раз сегодня пригласил меня туда. Лекс был бы не против, если бы его поздравил старый друг!
Ах, вот к чему она клонит…
– Не думаю, что он будет рад, – усмехаюсь я. – Но насчет дня рождения я запомнил – вечер через две недели у тебя посвящен празднику Лекса.
– Не скажу, что я в восторге там появиться, но я должна ему услугу за помощь, – говорит Стася и, наконец, вспоминает, что пришла в парк с собакой.
Девушка начинает ее обеспокоенно звать на русском и немецком, а я все думаю, какую такую услугу, а главное за что она Лексу должна? Может мне тоже стоило стрясти с девки услугу покруче, а?
– Дебби! – зовет свою шерстянку Стася и нехотя, из ближайших кустов вылезает мокрое грязное чудовище. В зубах у овчарки жеваная пластиковая бутылка из-под минералки, а лапы, морда и весь живот попросту в шматках земли и тины. – Debbie, wo hast du das her?! Was hast du da gemacht?! (Дебби, где ты это взяла?! Что ты там делала?!)
Не знаю немецкого, но по возмущенному тону хозяйки чую, что мохнатую ждет смачный пропиздон.