– Но это ненормально, Лекс! – отталкиваю его руку и начинаю метаться по боксу. – Камеры тут есть? Есть! Значит можно просто этих уродов привлечь к ответственности!

– Нельзя, – вздыхает он и я замираю на месте. – Они не стали бы рисковать, если бы не были уверены, что ты ничего не докажешь. 

– Как это понимать? – наклоняю голову набок и изо всех сил пытаюсь понять к чему парень клонит.

– В ангаре сегодня меняли проводку и резервный генератор, – отвечает Лекс. – Сорок минут здесь не было электроэнергии и камеры не работали.

– Вот сволочи! – раздосадованно пинаю землю я. – Я дяде расскажу! Пусть он что-то…

– Стася-я, – тянет мое имя Лекс, – я тебе обрисовал перспективы, если ты прослывешь стуклом. Будь как мы с корешем – делай то, ради чего пришла, и не реагируй на нападки.

– Verdammte scheiße! Das Miststück! Ich hasse es!* – кричу я и хватаю свой гоночный комбинезон.

Ненавижу Россию! Ненавижу этих уродов! Ненавижу!

– Бог мой, понятия не имею, что именно ты сказала, но звучало это охренеть как возбуждающе, – усмехается Лекс. – Прям, как в старом добром кино…

– Не смешно! – огрызаюсь я, задыхаясь от злости.

Она буквально разрывает меня на части. До чего же подлые они здесь! Ну, ничего… Я вам еще покажу, будете на треке только и видеть мою спину!

Выпроваживаю Лекса, к слову, парень обещал принести мне новый замок и сделать дверь, пока я катаюсь. Хоть что-то… Переодеваюсь и выхожу на пробную обкатку. Катаюсь плохо и я это чувствую, потому как эмоции не дают спокойно сосредоточиться на дороге и технике.

Я, наверное, настолько привыкла, что любое зло должно быть наказано, что подобная политика “молчания” меня оскорбляет. Душа требует справедливости! Ну или хотя бы мести…

Захожу на финиш и вывожу байк за черту, освобождая полосу для следующего. Следующий, как оказывается, это Кай. Он сейчас будет подтверждать свою квалификацию, чтобы окончательно зафиксироваться на верхней сетке таблицы.

Он, в полной экипировке, его шестерки и Иван Иванович, что-то записывающий в блокноте, стоят на старте. Управляющий пожимает руку Альфе, желает удачи и кивает всем, чтобы очистили круг. Когда прохожу мимо Кая, вижу его злорадный взгляд. Он прожигает меня им и, нагло подмигнув, опускает визор шлема.

– Чтоб ты сдох, скотина, – тихо шиплю я себе под нос.

Заезжаю в ангар и переодеваюсь в обычную одежду. Здесь мне сегодня больше нечего делать, хочу есть и домой… Я совершенно недовольна сегодняшним днем и своими результатами – они безобразные, явно не на лучшее место в сетке, чтобы уделать всех местных!

Выхожу из бокса и вижу, что Лекс сдержал свое обещание: в петле новый замок, кое-как выправлена сама дверь.

– Держи, надеюсь, что больше такого не повторится, – улыбается он и протягивает мне ключ.

– Что я должна за помощь? – запираю дверь и замечаю в его глазах неведомый блеск.

– Поцелуй, сойдет? – нагло ухмыляется он.

– А ты все туда же… – закатываю глаза я.

– Да ладно, попытка не пытка, – фыркает парень. – У меня днюха через две недели, празднуем в клубе, придешь поздравить?

– Хорошо, приду, – нехотя, но все же киваю я. Все таки этот парень тоже для меня уже немало сделал. – Сколько годиков исполняется? Ну, чтоб знать, сколько свечек приносить на торт.

– Если я назову тебе цифру, ты испугаешься и сбежишь, – загадочно лыбится Лекс.

– Я не из пугливых, – пожимаю плечами я и разворачиваюсь к выходу из ангара.

– Я заметил, – отвечает парень. – Мы с Шахом ровесники, ну, если тебе и правда интересно.

Только было собираюсь ответить, что: “Я понятия не имею сколько лет Семену”, как со стороны трека доносятся какие-то крики. Переглядываемся с Лексом и ускоряемся к выходу из ангара, прислушиваясь к происходящему. Когда выходим на улицу, сердце падает в пятки и я вижу, как дежурная бригада медиков, управляющий и несколько парней гонщиков несутся в сторону белого пятна на газоне трека, возле первой дуги трассы.