— Снежка, ты че бухаешь? — осторожно уточнил он.

— Коньяк. — Она равнодушно пожала плечами, прижала горлышко к губам и, даже не поморщившись, сделала большой глоток.

— С чего вдруг?

— Тебе какое дело? — В ее голосе послышалась агрессия, но это не остановило Илью.

Он обошел кровать и, опустившись на корточки, чтобы быть на одном уровне, посмотрел на Симону. Еще совсем недавно идеальный макияж теперь растекся черными дорожками по щекам, а губы потеряли свою яркость, но вместе с тем это не сделало ее менее привлекательной, даже наоборот. Перед ним словно оказалась другая женщина, хрупкая и беззащитная. Илья никак не ожидал такого поворота, как и увидеть слезы Снежной королевы. Все смешалось в голове, программа давала сбой, он попросту не знал, как реагировать на происходящее, и растерялся.

— Что случилось? — тихо спросил, пытаясь перехватить ее взгляд, но Симона упрямо смотрела сквозь него, будто не замечая.

— Ничего, — сухо и безэмоционально.

— Ты из-за этого ущербного, что ль? — догадавшись, уточнил Илья и осторожно поднял ее лицо за подбородок, вынуждая все-таки посмотреть в глаза. — Да не переживай, найдем мы тебе нормального. — Поддавшись порыву, стер соленую каплю с ее щеки.

Симона дернулась, как от удара и, словно очнувшись от наваждения, пристально посмотрела ему в глаза.

— Тебе делать нечего? — Ее голос ледяными кристалликами рассыпался по коже Ильи, непроизвольно заставив поморщиться. Наконец вернулась привычная Симона, а то он уже начал переживать.

— Вообще-то я помочь хотел…

— А я просила?

— Гордыня — тяжкий грех. — Он сердито сдвинул брови, поражаясь, как ей удается совмещать ангельскую внешность и дьявольский характер. Только что одним взглядом буквально заставила его броситься к ее ногам, а теперь выставила виноватым.

— Тоже мне, проповедник нашелся, — усмехнулась Симона и отхлебнула очередную порцию алкоголя. И без его нотаций было тошно. Не хотела, чтобы он видел ее такой жалкой и беспомощной, но сопротивляться не осталось сил.

— Дай-ка это сюда. — Илья схватил бутылку и без труда отнял, завершая попойку.

— Нет, не смей, — возмутилась она и кинулась на него, но он с легкостью перехватил ее руки за запястья и дернул на себя.

Симона слишком поздно поняла, что попала в плен. Голова предательски закружилась, а сознание заполнил густой туман. Илья оказался слишком близко, бесцеремонно нарушая границы личного пространства, его запах беспрепятственно проникал в легкие и пробуждал какой-то незнакомый кураж. Дыхание сбилось, а сердце неистово заколотилось в груди. Она смотрела на его губы и не могла справиться с желанием почувствовать их вкус. Какое-то наваждение, рвущееся из глубин подсознания, сопротивляться которому не получалось.

— Поцелуй меня, — прошептала Симона, почти не отдавая себе отчет. Ею двигало отчаянное, безрассудное желание почувствовать себя женщиной. Настоящей, желанной, без каких-либо условностей.

— Чего? — озадаченно пробормотал Илья, не зная, как реагировать на ее просьбу, настолько она казалась абсурдной.

— По-настоящему… пожалуйста, — умоляя, всхлипнула она, и слезы вновь задрожали на ресницах.

Несколько бесконечно долгих секунд Илья смотрел в ее глаза, полные отчаяния, и ощущал, как внутри все переворачивается. Симона творила с ним что-то невообразимое, раскачивая эмоциональные качели, а он всеми силами старался удержаться и не поддаться ее чарам. Обычно с женщинами он предпочитал обходиться без поцелуев, но ей отказать в просьбе не смог. Не прерывая зрительный контакт, ладонью зарылся в шелковистые волосы и решительно притянул к себе. Симона замерла в его руках, лишь крохотная жилка на шее истерично билась, выдавая нешуточное волнение.