Совсем недалеко раздался ещё один всплеск. Костров набрал воздух в лёгкие и нырнул в надежде хоть что-то разглядеть среди ила и песка.

– Идиотка… – задыхаясь и отплёвываясь, Скай зло дёрнул Белинскую обратно к воздуху и, мощно загребая воду одной рукой, поплыл к берегу, держа второй надрывно кашляющую перепуганную подопечную. – Просил же… – Телохранитель уложил дрожащую от холода Юлю на плед и прощупал её стопы. – Какую мышцу свело?

– В-в-вот эт-т-ту… – стуча зубами, она дотянулась до икры и тут же снова вскрикнула, когда Костров уверенно потянул на себя её пятку, надавливая второй ладонью на пальцы. – А-а-ай! Что ты…?! – Юля инстинктивно ударила ладонью по мокрому плечу Павла. – Больно же!

– Терпи, – он перестал давить и принялся разминать подушечками пальцев сведённую судорогой мышцу.

Юля замерла, почувствовав, как по всему телу табуном понеслись опасные мурашки, и наконец-то заметила, что Костров сидел перед ней в одних мокрых боксерах. Белинская опустила взгляд на его мускулистые плечи и рельефный торс и медленно сглотнула. Все четыре года знакомства она лицезрела своего телохранителя исключительно одетым. А теперь…

Чёрно-белый чешуйчатый дракон обвивал его правую руку от запястья и почти до основания шеи. Слева под ключицей темнела какая-то надпись на латинском, а чуть ниже левого локтя замыкались две широкие окружности с замысловатыми узорами.

– Ну? Отпустило?

Юля вздрогнула и сфокусировалась на его лице:

– Что?

– Судорога.

– А… Да…

– Одевайся, а то простынешь, – Костров поднялся с земли, подхватив свои вещи, и скрылся за автомобилем.

Белинская с трудом стянула с себя мокрое нижнее бельё и как можно быстрее «упаковалась» обратно в джинсы и футболку, но на свежем ветерке из-за влажных волос она продолжала подрагивать.

– Паш…

– Пей, – у её лица возникла мужская ладонь со второй вскрытой бутылкой вина.

– Решил окончательно меня напоить? – Юля попыталась пошутить, но стучащие друг о друга зубы испортили весь эффект.

– Решил, что не стоит тебе сейчас сваливаться с ангиной или пневмонией, – Костров обулся и поправил пряжку брючного ремня. – В идеале это должен быть термос горячего чая, но вино тоже на крайний случай подходит.

– Ты такой заботливый… – хмыкнула Юля, сделав большой глоток.

Утомлённый происходящим Павел провёл ладонью по лицу и опустил глаза на Белинскую:

– Поехали домой.

– А с чего ты взял, что я хочу домой? – немного покачиваясь, Юля поднялась с пледа и шагнула вплотную к телохранителю.

– Раненая душа требует веселья…

– Тебе смешно? Мой муж! Мой любимый муж мне изменил! И не просто изменил! У него сын!!! Вторая семья! Вторая жизнь!!! – сорвавшись в истерику, Снежная Королева отвернулась и глотнула ещё вина. – Утром я проснулась в прекрасном настроении, хотела позаниматься йогой, пройтись по магазинам и вечером встретить Глеба после его этого идиотского пятидневного ретрита. Который так срочно был ему нужен, что мне пришлось в одиночку решать вопросы с годовщиной свадьбы… А теперь?! – Юля снова посмотрела на Кострова: – Ни ретрита, ни годовщины, ни отпуска на Бали! Ничего! Я спустила грёбаные два миллиона! Чтобы сегодня днём умереть от удара ножом в сердце!

– Юль, послушай…

– Раненая душа… Раненая?! Он меня убил! Одним ударом наотмашь! Я думала, Глеб себе мозги ставит на место в Питере, а он в получасе езды от Москвы за мои же деньги трахает эту… эту… и у них… – Белинская плюхнулась обратно на плед, расплёскивая вино, и, свернувшись калачиком, заскулила от боли.

«Подвесить бы меня за мой язык…» – Скай поморщился от неловкости и присел рядом.