— Сколько? Назови любую сумму, - он откидывается на спинку кресла, принимая вальяжное положение хозяина жизни.

Снисходительно улыбаюсь. Купить меня пыталось немало людей. Пока это ещё никому не удавалось. И уж кому, как ни бывшему другу знать, что на деньги я не введусь. Финансовая мотивация – последнее, что может привлечь моё внимание в личном плане.

— Саша, пожалуйста, - голос Купцова внезапно дрогнул. Образ самоуверенного мужика посыпался прямо на глазах. - Откровенно говоря, я оказался в очень хреновой ситуации. Никому не могу доверять. Только тебе.

Угу. Понятно. Деньги не прокатили, значит, в ход пошла старая добрая лесть.

— Спасибо, конечно. Однако…

— Саш, я прошу. Пожалуйста, - перебивает меня он. Второй раз за три минуты услышать от Купцова слово «пожалуйста» дорогого стоит. Сколько помню Георгия, он привык требовать, а вот просить совсем не в его манере. - Я не прощу себе, если с Евой что-то случится. А ты простишь?

Тяжело вздыхаю. Память рисует малышку со светло-русыми волосами и большими голубыми глазами. Славная пятилетка не слезала у меня с колен, когда я приехал в гости к другу после командировки в первую горячую точку. Потом их было несчётное количество. Но потрясает тебя именно первая. Она меняет. Ломает психологически. Делает из молодого парня, грезившего высокими идеалами, приземлённого, подчас безжалостного, мужика.

С Георгием мы познакомились в армии. Он был старше меня на семь лет и проходил срочную службу после университета. Я же, восемнадцатилетний салага, впервые уехал из родной деревни.

Ещё до призыва Купцов мутил бизнес. Перед дембелем Гоша, как я называл друга в те времена, предложил мне работать с ним. Мол, когда вернёшься на гражданку, присоединяйся. Не пожалеешь. Однако я остался в армии, решив, что служба по контракту – отличный способ пробиться в жизни.

По молодости всё воспринимается острее. Кажется, что дружба – навеки и ничто не сможет разрушить её.

Именно поэтому, осознав, что мир спецназа – это не боевик со счастливым концом, я приехал к Георгию.

Он не подкачал. Принял меня с распростёртыми объятиями, несмотря на то, что в те времена жил с женой и ребёнком в скромной двушке. Крепкие парни в отличной физической форме, умеющие обращаться с оружием, были очень востребованы в бизнесе Купцова.

Но, к сожалению или к счастью, мои моральные принципы не позволили мне заниматься тем, что для Гошана, как выяснилось, являлось нормой. Так я снова вернулся на военную службу.

Тем не менее, образ дочери друга - милой смышлёной девчушки, которая «варила» для меня суп в игрушечной посудке, надолго застрял в моей голове. Малышка была светлым пятном после ужаса и мрака, пережитых на войне.

Глядя на голубоглазого ангелочка, я понял, что ради таких вот чистых лучиков света, стоит рисковать жизнью. Даже не жалко отдать её за них. Отправляясь на очередное задание, я вспоминал радостную улыбку крохи, её невинный взгляд, и мечтал, что когда-нибудь у меня будет такая же дочка. Только судьба распорядилась иначе.

И вот теперь, спустя столько лет, этой девочке понадобилась моя защита. Наверняка, дочь Купцова сильно изменилась, превратилась в избалованную мажорку. С его-то бабками иначе и быть не может.

Я не знаю, что за проблемы возникли у Купцова и с кем. Да и знать не хочу. Вникать в чужие разборки – не моя тема. Но я точно знаю, что не прощу себе, если с ребёнком Георгия случится беда. Особенно после того, как он попросил у меня помощи. Поэтому принимаю нехарактерное для себя решение:

— Ладно. Но предупреждаю сразу: если твоя дочь будет пренебрегать протоколами безопасности, возиться с ней не стану. Ни уговаривать, ни объяснять. Просто передам охранять её кому-то из своих ребят.