— Ого! Это аванс? – уточняет она, с ловкостью обезьянки схватив деньги и пряча их в низкое декольте.

— Нет. Это тебе на чай. Удачи! – трогаюсь с места.

Торговый центр местные прозвали «Стекляшкой» за то, что его фасад полностью отделан стеклом. Не самое изящное, с точки зрения архитектуры, здание напоминает гигантский аквариум. Остановившись у него, выхожу из машины. Пробегаюсь глазами по листам, наклеенным поверх колонн.

«Спаси своё будущее! Останови вырубку леса!» «Мы против строительства завода!» «Митинг-протест состоится…»

Угу, ясно. Здесь поработали соратники Стрекозы. А где же она сама?

Продолжаю исследовать ночные улицы центра. Хоть бы те парни попались, что ли? Спросил бы у них про Еву.

На одном из второстепенных перекрёстков стоят две полицейские машины с включёнными мигалками. Вокруг царит суета, но автомобильной аварии нет.

Подъехав поближе, наблюдаю, как несколько стражей порядка собираются упаковать в «бобик» стайку молодёжи. Среди всей этой кутерьмы – Ева.

Чувствую, как отлегло от души. Пока колесил по городу, чего только не надумал себе.

— Доброй ночи! – приветствую полицейского, который следит, чтобы никто из задержанных не сбежал.

— Здравствуйте!

— Чем провинились эти касатики, господин старший лейтенант? – начинаю издалека, хотя мне и так понятно, что произошло.

— Да вот, портили муниципальное имущество. Расклеивали агитационный материал в неположенном месте.

— М-да, нехорошо. И что теперь им грозит?

— Штраф, - равнодушно пожимает плечами старлей.

— Вон та девушка в серой толстовке, могу я с ней переговорить прежде, чем Вы её увезёте?

— А Вы собственно кто? – проявляет бдительность парнишка в форме. Ему вряд ли исполнилось двадцать пять.

— Её телохранитель.

— Чего? – у полицейского отвисает челюсть.

— Девушку зовут Ева Купцова. Она дочь Георгия Купцова. Это имя Вам знакомо? – делаю ставку на известность в городе отца Стрекозы.

— Ну… Так… - неопределённо мямлит старлей. – Петрович! – кричит в сторону толпы. – Петрович, ты Купцова знаешь?

К нам подходит внушительных размеров капитан.

— Наслышан. А чего? – недовольно бурчит он.

— Говорят, - лейтенант кивает на меня, - дочка вон его там, - машет рукой на молодёжь.

— Здравия желаю! Капитан Самойлов, - представляется мужчина.

— Здравствуйте! Родионов Александр, - отдаю ему раскрытые корочки, в которых указано, что я полковник спецназа в отставке. Обычно эта информация благотворно влияет на представителей закона. – Мы можем уладить возникшую ситуацию здесь и сейчас?

— Да как её уладишь? – пыхтит капитан. - У этой шпаны нет при себе документов. В участок заберём, там будем устанавливать личности.

— Девушку отпустите, пожалуйста, под мою ответственность, - аккуратно вкладываю пятитысячную купюру в руку мужчины, одновременно забирая у него свой документ.

— Мы протокол уже составили на неё, - упирается капитан, убирая, меж тем, деньги в карман брюк.

— Понимаю. Что ж… Значит, поеду с вами. Вызволять возмутительницу спокойствия, - произношу с притворным смехом, протягивая руку капитану как будто бы для прощания.

— Ладно, забирай, - изрекает он, сминая в ладони второю банкноту. - Но если ещё раз попадётся, так просто не отделается.

Капитан подводит меня к Еве. Её глаза расширяются. Испуг на бледном личике сменяется на робкую улыбку.

— Пошли! – командую строго.

— Александр…

— В машину! Быстро! – повторяю приказ.

Вместо того, чтобы подчиниться, Стрекоза громко заявляет:

— Я не брошу ребят!

— Я сказал: «В машину!», - злобно цежу сквозь зубы и крепко беру девчонку за предплечье.