Чтобы я «сосала члены», по словам того мужчины?

Ну уж нет.

Пусть сами сосут! И пусть подавятся!

Первый же член, который попробуют запихнуть мне в рот, я сразу откушу к чертовой матери, вырву с мясом и выплюну под ноги этим ублюдкам...

Может, я и не была бы так зла и решительна – но в России меня ждут мама и больной брат. Брат, которого я должна спасти! Я не имею никакого права подвести его! А сейчас я даже не знаю, что будет с той суммой, которую я перевела на материнский банковский счет...

Это же реальные деньги?!

Их не отзовут обратно?!

Не отберут решением какого-нибудь суда?!

Может, я невнимательно читала договор? Может, договор – это и вовсе дурацкая филькина грамота, не имеющая никакой юридической силы?

Но деньги...

Они же были!

Реальные деньги!

Ничего не понимаю...

А самое мерзкое – в этом сраном агентстве знали, что мой младший брат умирает от рака. Знали – и все равно обманули, подставили меня и отправили сюда... Я даже не подозревала, что люди могут быть такими бессердечными и бездушными тварями.

Из самолета меня вытаскивают прямо под палящее солнце, и с непривычки я щурю глаза, с трудом привыкая к таким ярким после серой ноябрьской Москвы цветам. Мысленно кручу в голове название места, куда мы прилетели: Рас-аль-Хайма... Если я еще помню что-нибудь со школьных уроков географии, то это Объединенные Арабские Эмираты. Все совпадает: и лютая жара во второй половине ноября, и восточная внешность моего сопровождающего, и явное богатство купившего меня «хозяина», и гребанное сексуальное рабство, которого тут полно: я несколько статей читала.

Вот только знаете...

Тогда это все казалось таким далеким и нереальным.

Ну да, плохо, ну да, рушатся чьи-то судьбы, но зачем обычной среднестатистической девушке из Москвы всерьез задумываться о сексуальном рабстве в каких-то Арабских Эмиратах?

Но – вот оно.

И чертовы Эмираты, и чертовы рабство.

Осознание того, куда я попала, приходит довольно быстро, но почему-то не пугает. То ли я слишком уверена в своих силах, то ли не понимаю масштабов опасности, то ли просто глупа... Ставлю на последнее.

Да, так и есть: я – полная идиотка.

И я сама во всем виновата.

Меня совершенно бесцеремонно засовывают в огромный и блестящий на солнце черными лакированными боками внедорожник – такой же богатый и роскошный, как и предыдущий наш вид транспорта. Мой провожатый забирается следом и заставляет меня пристегнуться:

– Мы поедем быстро, а трафик тут бешеный.

– И куда же мы поедем? – спрашиваю я. – А впрочем, это и так ясно: к господину Хуссейну. Его имя я выучила. А вот с вами за несколько часов полета мы так и не познакомились.

– Я прекрасно знаю, как тебя зовут, – буркает мужчина.

– Неужели, – говорю я. – Тем более нечестно, что вы не представились.

– Мое имя тебе не нужно, – отмахивается мой провожатый.

– Нужно, – возражаю я. – Иначе как я буду рассказывать о вас российской комиссии по борьбе с торговлей людьми?

Мужчина смеется:

– Если хочешь знать мое имя, чтобы выболтать его, – могу назвать и заодно сразу отрезать тебе язык.

Я качаю головой:

– Хозяин не одобрит такое необдуманное решение: без языка мне будет чертовски неудобно сосать члены.

– А ты забавная, – фыркает мужчина. – Так и быть, я не буду отрезать твой язык, но ты все равно не забывай время от времени его прикусывать и просто молчать: мужчины любят молчаливых и покорных.

– А женщины любят адекватных и законопослушных, – парирую я.

– Твое мнение тут никому не интересно, – отмахивается мой провожатый, а потом ленивым голосом добавляет: – Ладно, поболтала – и хватит. Заткнись, – и я вдруг четко понимаю: весь наш предыдущий диалог состоялся только потому, что мужчина позволил это. Дело не в том, что это я такая остроумная. Просто ему было прикольно послушать мой лепет. Теперь ему надоело, и если я встряну опять – могу и по физиономии схлопотать.