Магистр между тем стоял, молча на меня уставившись. Его взгляд давил, заставляя ноги подгибаться и слабеть. На периферии сознания возникло желание упасть на колени и заплакать, ясно дело: пытается прижать меня ментально. Откуда они тут все такие менталисты собрались? Но при этом воздействии есть одна фишка: если ты знаешь, что его к тебе применяют, оно ослабевает и можно сопротивляться. Вот я и буду держать оборону, по крайней мере заговаривать я первой не стану. Он пришел — пусть скажет зачем.

Наконец, когда я уже качалась от слабости, отдав все силы на сопротивление, Ранульфу надоело играть в молчанку и он соизволил открыть рот.

- Девица Мелисента, ты знаешь, какое обвинение тебе предъявлено?

- Мне? Никакого.

Между прочим, я права на сто процентов. Обвинение мне должны были зачитать в присутствии свидетелей и заставить расписаться, что я его выслушала. Но маг, видно, не был знатоком законодательства и действовал наобум, полагая, что при его мощи — это не его проблемы. Ничего, мы такое видение мира постараемся подправить. Закон есть закон.

- Ты сошла с ума, девица Мелисента? Почему ты ведешь себя столь нагло?

- Почему нагло? - удивилась я, - Обвинение должно было быть мне зачитано под роспись в присутствии хотя бы двух свидетелей. Пока этого не сделано, я ни в чем не обвиняюсь.

- Я же сказал тебе при аресте, что ты обвиняешься в черной волшбе.

- Устное, ничем не подкрепленное заявление.

От моих слов мужик офигел. Надо было видеть выражение этой морды. Не думала, что ему доступны такие чувства.

- Девица Мелисента, ты в своем уме?

- Вы меня уже об этом спрашивали. В своем, не сомневайтесь.

Он покраснел, сравниваясь цветом со старой кирпичной стеной, сжал свои пудовые кулачищи и шагнул ко мне. Ой, если он меня разочек ударит, тут только мокрое место останется. Я завопила от ужаса!

- Караул! Караул! Убивают!

Он остановился и, тяжело дыша, снова заговорил:

- Успокойся, дура, никто тебя не тронет.

- Точно? А с виду не похоже. Зачем вы тогда кулаки сжимаете?

- За надом!

Ой, неужели у шкафандра чувство юмора прорезалось? Или это он от чистого сердца?

- Слушай меня, девица Мелисента. Хочешь отсюда выйти?

Он еще спрашивает.

- Конечно хочу.

- Тогда ты сейчас пойдешь со мной. И будешь со мной... Ты понимаешь. Потом я тебя отпущу.

Ага, когда захочет, тогда отпустит, и вряд ли живой. Простой и дешевый способ от меня избавиться. Да если меня ЭТО трахнет... Можно заранее гроб заказывать. А ОНО еще и лыбится. Хотелось порвать эту тушу на клочки, но это не в моих силах. Приходилось сдерживаться, поэтому отвечать я не стала. Промолчала. Ранульф же, оказывается, не все сказал.

- Ты верно заметила: обвинение пока не предъявлено. Поэтому сейчас ты сможешь уйти без последствий. Со мной, и никак иначе.

Так он это специально сделал?

- Но я в любой момент могу его предъявить, нет никаких препятствий. И тогда тебе несдобровать. Ты же знаешь, что бывает за запрещенную некромантию?

Ой, знаю, знаю. Но доказать, что я делала нечто подобное, не удастся. Он меня и шантажирует, вынуждая с ним спать, именно потому, что знает: обвинение несостоятельно. Кто бы ему позволил нечто подобное, будь я действительно виновата?

- Я не боюсь. Можете тащить сюда ваше обвинение. По суду меня оправдают.

- Ты так в этом уверена?

- Я знаю, что невиновна.

Я вытянулась в струнку: подбородок повыше, и смотрим на гада сверху вниз. Пусть у него рост — полтора моих, но смотреть свысока я могу и на гору.

Эта туша вдруг сделала неуловимое глазом движение и оказалась около распростертого на топчане Гиаллена.