– Почему он это сказал? – тихо процедил дилер, умывая в туалете руки и вопрошая у собственно отражения в зеркале.

Фраза была самая обычная. По разряду общепринятых суеверий. Обычная, если бы… Не момент. Скажи он её чуть раньше, когда, к примеру, только входил в здание казино, или, потирая руки, усаживался за столом для игры в рулетку, или хотя бы перед тем, как сделать первую ставку на своё любимое «зеро»… тогда бы она и осталась не более чем суеверной присказкой. Но парень вёл себя поначалу как конченный лошок, с кем его и перепутал дилер. А потом…

– Он установил свои правила, – тихо произнёс дилер, впечатлённый всем произошедшим. Нет. Всё ещё странней и загадочней: парень словно куда-то уходил, был где-то ещё, и теперь дилер увидел всю картину совсем по-другому.

– Я ведь тоже почувствовал что-то, – пробормотал он, подозрительно косясь в зеркало.

Парень произнёс: «пришло время поиграть», затем спокойно поставил всё, что у него было, на «зеро» и… вывалился из реальности. Отлетел. Отправился куда-то ещё. Где можно… остановить Мир. Подправить,

(пошарил по изнанке?!)

сдвинуть и выстроить его по своим законам. Где вопреки всем теориям вероятности, имея лишь тысячные доли шанса на успех, может, однако, выпасть три раза подряд одна и та же цифра «ноль».

– Я почувствовал, – уверил дилер своё отражение. – Как в полусне было. И сначала какие-то холодные иголочки по спине.

Вряд ли стоит кому-то рассказывать о своём впечатлении (дилер давно уже ни на чём не сидел, но всё же), и камеры зафиксировали, что он парню не подыгрывал, и всё-таки дилер не удержался и добавил:

– Красавчик.

Ольга проснулась от того, что стало темнее. Как спокойному сну может помешать отсутствие света, непонятно, и, вероятно, это была ошибочная мысль спросонья. Как и другая: кто-то только что стоял над нею здесь, в темноте, вглядываясь в лицо, а потом бесшумно покинул комнату, затворив за собой дверь спальни. Ольга чуть приподнялась на подушках, широко раскрыв глаза и вслушиваясь.

«Чёртов писака, напугал», – эта мысль окончательно пробудила её, но улыбка, едва наметившись, тут же поблекла. Провела рукой по его половине постели – холодная, ещё не вернулся.

Чёрт, ночь уже, где ты ходишь, игруля?

– Эй, беспечный игрок, – позвала она на всякий случай, но почему-то шёпотом. Ответом ей стала тишина. Только… словно ставшая ещё более густой, словно в этой тишине что-то услышало её и теперь замерло.

«Начиталась на ночь всякой хрени», – попыталась она взбодриться. Перед сном она взяла свой айпэд и прочитала ту часть новой (пятой… канон!) книги, что он сбросил ей. То ли жест примирения, то ли наконец-то доверия, перестал хоть от неё прятать, как параноик, свои рукописи, и она действительно станет его первым читателем. Ох-ох, как романтично! Забавно даже… но улыбка не вернулась. Лёгкий ветерок в ночи за окнами. Всё практичней: у них впереди совместная выставка, где она куратор, и если уж теперь и пятая книга… Это был, скорее, пролог, часть о том, как Телефонист вернулся, преследуемый кромешной тьмой, и как, дабы убежать от неё, стал намечать новую жертву. Эта тьма, инфернальное присутствие, придала книге дополнительного внутреннего объёма, она, пожалуй, была великолепна, только детективный триллер всё настойчивей превращался в роман ужасов, и читать такое на ночь она больше не станет.

Сейчас, лёжа в их постели и превратившись в слух, Ольга признала, что дело не только в жутковатом чтиве. Ошибки не было: кто-то выключил весь свет снаружи дома и во дворе, фонари, которые он называл театральными.