– Ты давно этого хотела, – он мягко взял её руку и быстро закрепил колодку; болт вкручивался в деревянную поверхность стола. – Твоё тело рассказало больше тебя, – взял вторую руку. – Холодная… Не бойся.

– Не боюсь.

– Я всё вижу, – он склонился прямо к её лицу, вглядываясь в неё своими разноцветными глазами, и ничего, кроме мягкости и нежной заботы она в них не увидела. Улыбнулся. – Я тебя освобожу. Пришло время поиграть?

– Что? – в горле чуть пересохло. Она ещё что-то попыталась уточнить про «стоп-слово», хотя вроде бы уже всё обсудили.

– Ты дрянь? – сказал он. И резко потянул цепь ошейника в сторону.

– Я-я-а-а? – наверное, она хотела потянуть время или сообщить, что ещё не совсем готова, но с её губ сорвался лишь хрип.

– Ты мне благодарна? Так хотела, а-а? Грязная шлюшка…

И это было начало.

– Сухов слушает. Аллё, говорите… Аллё?!

Молчание. Шумы, еле слышный скрип, как от заезженной пластинки. Сухов нахмурился, быстро посмотрел по сторонам: кто-то решил его разыграть? Кто-то из коллег?! Не угомонятся никак…

Сквозь шероховатые скрипы еле слышное: «Следак Сухов»… Хотя, возможно, показалось. Страхи… Беспокойство и страхи, ведь так, следак Сухов?

Скрипы закончились. Заезженная пластиночка заиграла. И музычка та же самая…

Сухов сглотнул, подступивший ком показался сухим и словно с острыми краями. На пробковой панели перед ним разноцветными кнопками были прикреплены фотографии: девушки. Потерпевшие, живые и… то, что он с ними сделал. В центре такое же небольшое фото картины Эдварда Мунка «Крик». Кое-кто полагал её на этой панели неуместной. Ещё тогда Сухов пытался найти, нащупать какую-либо связь между жертвами, пристально разглядывая фотографии живых, а потом остальные. И не нашёл. Если не считать этой репродукции Эдварда Мунка.

Сухов крепче сжал телефонную трубку и почему-то подумал: «Удивительно, а ведь оригинал оказался совсем небольшим, скромного размера картина».

– Я тебя поймал, – сказал он.

Музычка; его реплику проигнорировали; наверное, Сухов побледнел или вспотел, потому что внимание коллег теперь было приковано к нему. Он поднял руку, жест, требующий полного внимания:

– Кто говорит?!

– Пришло время поиграть, – ровно, без эмоций и вне диалога, просто сообщение. И голос… Тот самый? Или это страхи?

– Я тебя поймал! – жёстко выдавил Сухов, почти сорвался на крик. И тут же пожалел об этом. Поднятый вверх указательный палец коснулся телефонной трубки и описал в воздухе круг. Шершавые скрипы и музычка ушли на дальний план. В трубке прозвучало:

– Не надо определять телефон. Всё по-старому…

Голос, очень похожий на тот. Хотя, возможно, это игра записями, потому что…

«Я его поймал», – подумал Сухов. И услышал: теперь сообщение стало чуть более личным, по крайней мере, со смешком:

– Но на этот раз немножко помогу. Записывай адресок. Может, успеешь.

Она стала замерзать, хотя в квартире вовсю работало отопление. И очень хотелось пить. Хоть бы стаканчик воды, хотя бы глоточек. Вон там, на кухне, холодильник, и в нём, наверное, много всего… да чего уж, и кран для мытья посуды подойдёт, лишь открыть – и вода, хлорированная, не самая вкусная московская вода, но она не привередлива…

Но куда он мог запропаститься так надолго? Он ведь просто вышел через ту дверь, там оставалась его одежда, но… В какой-то момент она не совсем понимала, что он говорит, лишь слушала его низкий, чуть хриплый голос, который ей сразу

(показался очень сексуальным?)

понравился, но… вроде бы он что-то сказал. Возможно, «я сейчас», возможно, ещё что-то…

Ей бы высвободиться, и глоток воды, чтобы голова прояснилась. Чёрт, а ведь никто не знает, где она, никому ничего не сказала, что понятно: слишком интимное намечалось приключение. Никому ничего… дура! Ну, у Насти, хоть и лучшая подруга, язык без костей, пересудов потом не избежать, но можно было бы найти способ… Да таких способов полно! А теперь она здесь связана, беспомощна, и никто, кроме него, этого не знает. Никто, кроме него, не придёт на выручку. Это тоже часть игры? Или что-то пошло не так? Или… вот, пожалуй, главный вопрос. А вдруг с ним что-то случилось? Тупо сердечный приступ или сбила машина? Она нервно усмехнулась, вспомнив анекдот на схожую тему, и поняла, насколько высохло горло. Ничего весёлого в её положении нет. Ну как можно было быть настолько безответственной. Дура!