И был счастлив ровно до того момента, как в аэропорту она познакомила его с подругой.

Принцессу, по сути, тоже подарил ему тот чёртов маленький городок, из которого Лис сбежал.

Алину, сама того не желая, сосватала ему бывшая жена, умудрившись передать с ней документы, которые так и провалялись у Ирки три года. Принцессу Лис должен был просто встретить в аэропорту, но всё оказалось непросто.

Она выключила воду. Лис обречённо сел на стул у кухонного стола, как приговорённый к казни. И совсем как приговорённый, обвёл взглядом комнату, словно стараясь запомнить каким чудесным был этот мир до того, как полетел в пропасть.

В небольшой квартире-студии в стиле брутальный гранж, что Лис снимал, всё было в одной комнате: двуспальная кровать, на которой он провёл лучшую неделю в своей жизни до отъезда и последний час с Принцессой; кухня, отделённая от комнаты всего лишь столом, за которым он сейчас сидел, и где ел лучшую в своей жизни еду, приготовленную руками его девчонки; между двух кресел-мешков стояла ёлка, что пока его не было, тоже нарядила она, для него, вдруг Лис вернётся раньше, когда её не будет. В одной из больших ваз горой были насыпаны шоколадные конфеты, в другой — успевшие подсохнуть за неделю мандарины. Принцесса на праздники летала к родным в чёртов городок, из которого на него валились сюрпризы один за другим.

Замок щёлкнул.

Она выпорхнула из ванной. В полотенце на мокрых волосах. В его большом тяжёлом махровом халате. С улыбкой на губах. То ли грустной, то ли счастливой.

Лис тоже невольно улыбнулся, хотя не мог не заметить: Принцессу тоже что-то гложет.

Им столько всего нужно было сказать друг другу. И, торопясь в аэропорт, Лис был полон чувствами и планами, как могучий океан терпкой солёной водой. Но одна ошибка трёхлетней давности испортила всё. И он иссяк. Высох до жалкой лужицы, в которой сидел белёсый крабик, немой и перепуганный.

К счастью, пока они справлялись без слов. Истосковавшимся телам были чужды сомненья. Они были честны, убедительны, откровенны. И любили друг друга до исступления.

Как в первый раз. Как в последний раз.

Не позволив себе очередной раз поступить по-свински, то есть безответственно и без спроса оставить в девушке свой генофонд, Лис с сожалением выкинул использованный презерватив, когда пошёл в душ.

Как же с ней было хорошо.

Как же он боялся, что подруга увяжется с ними. И к стыду своему, испытал колоссальное облегчение и не мог подобрать другого слова, кроме «избавился», когда высадил Леру по дороге. Она болтала без умолку, но, к счастью, попросила остановить где-нибудь в центре, и Лис поторопился притормозить, лишь бы девчонка не сболтнула лишнего. Она и так смотрела на него, словно увидела призрака. А он ловил себя на мысли, что хочет высадить её на ходу.

Сначала он думал, что эта Лера прилетела вместе с Принцессой. Потом понял, что она, как и Лис, встречала её в аэропорту. Но меньше всего, оказавшись наедине с Принцессой, ему хотелось спрашивать про её чёртову подругу и думать про неё же. Он любил свою девчонку уже за то, что она понимала его без слов.

Дорога из вещей, что они выложили от входной двери, срывая друг с друга по мере приближения к кровати, так и лежала нетронутой посреди комнаты.

Пока Лис сидел, подбирая правильные слова, как осужденный для последней речи, Принцесса собрала разбросанные вещи и положила на кресло.

Как бы Лис хотел вместо всех этих разговоров, сейчас вернуться в постель и вообще ни о чём не думать. Но не мог.

— Ты сердишься? — села напротив него Принцесса.