— Нам нужно подумать, посоветоваться с родителями. — наконец, говорит Люда, откинув со лба густые каштановые волосы, и ищет поддержки у мужа, — Серёж?

— А? — выныривает он из нирваны, с трудом оторвав от меня взгляд.

Глаза у него притягивающие внимание, большие, аквамариновые. Как мужчина он тоже вполне на уровне, высокий, мужественный, уверенный в себе. Мне такие нравились всегда.

— Я спросила, тебе Сашенька как? — нетерпеливо повторяет Людмила.

— Мне? — теряется он на мгновение, снова глядя на меня. — очень симпатичная девушка.

Уголки его твердо очерченных губ приподнимаются в улыбке, и это замечаю не только я. Кажется, жена начинает кипятиться, голос её дрожит, когда она с расстановкой произносит:

— Я не о том! Устраивает она тебя, как кандидатура на роль суррогатной матери для нашего малыша?

Татьяна встает, явно чувствуя себя неуютно. О, я бы с удовольствием испарилась сейчас, только бы не присутствовать при накале семейных разборок!

— А вы не торопитесь, Людмила Георгиевна, обсудите между собой дома, — делает Ольховская ударение на последнем слове, натянуто улыбаясь. — если Саша не против, я оставлю вам её номер, и вы сможете позвонить ей, в случае…

— Да что тут обсуждать, — перебивает Сергей, приобняв супругу за плечи, — нас всё очень даже устраивает, правда, милая? У Саши именно тот типаж внешности, который нам нужен, они с Людой примерно одной комплекции, обе темненькие, кареглазые.

Боже… Глубоко вздыхаю. Как будто говорят о покупке вещи, а не обо мне!

— Отлично. — расцветает Татьяна Михайловна, с облегчением поглядывая на клиентов, — тогда остается лишь уладить формальности с контрактом. Когда будете готовы и обговорите сумму вознаграждения, приезжайте и мы оформим как положено.

Выходим в коридор одновременно, у Людмилы звякает в сумке мобильный, и она выуживает его. Просит мужа подождать, коротко бросив «это с работы», и идет медленно дальше, раскрывая чехол на дорогом смартфоне. Сергей преграждает мне путь.

— Я хочу с тобой поговорить. Наедине. — не потрудившись убедиться, что никто не слышит, требовательно молвит.

— По-моему, это лишнее. — сухо возражаю, прекрасно осознавая, что необходимо держать определенную дистанцию.

Это просто сделка, зачем мне лишние сложности и неприятности с чужим мужем? Хватило одного горького опыта с бывшим шефом.

— Я настаиваю. Это личное.

— А вот это точно ни к чему — смешивать деловые отношения и личные! Если надумаете, звоните, но встречусь я с Вами только в присутствии Людмилы. Всего хорошего!

— Диана, постой!

Снова это имя! Прибавляю шаг, спеша покинуть клинику, и в душу закрадывается трусливая мысль, а не послать всё к чёрту, и не подыскать ли другой центр ЭКО?

Павел Майский

Пока Ольга усердно рассматривала фотографии на личных делах претенденток, Павел откровенно скучал. В кабинете Ольховской было душно, не спасал включенный кондиционер, и мужчина то и дело ослаблял двумя пальцами удавку галстука. Мысли его вертелись далеко отсюда, он уже был на стадионе, в толпе фанатов, и вместе с обезумевшей толпой надрывал глотку, вскакивая с места, и потрясая миниатюрным триколором России.

Футбол он обожал. Сейчас, когда у него отняли возможность самому бегать по полю и пинать мяч, Паша отчаянно старался адаптироваться в новой жизни. Уже целых два года…

— Паш… — шепнула Оля, подтолкнув его локтем, и он вынужден был вернуться в реальность.

Жена веером разложила перед ним снимки четырех девушек, и он мимолетно глянул на них. И вдруг ему стало трудно дышать, горло перехватил спазм, и из груди вырвался надсадный кашель. С глянцевой фотографии высокого качества на него смотрела она.