Алекс, одетый в брюки и с голым торсом стоял у окна, привычно держа в одной руке сигарету, а в другой телефон. Язык, на котором он разговаривал, показался ей незнакомым. Грубые, отрывистые фразы не были похожи ни на один из иностранных языков и Тома заволновалась. Она и прежде примечала его легкий акцент и незнакомые слова, сказанные ненароком или когда ему кто-то звонил, но времени проанализировать не было, мысли были затуманены её влечением к нему.

Тома села в постели и уставилась на мужчину. Алекс сделал вид что не заметил её пробуждения и ждал конца разговора, не меняя позы, лишь изредка вставляя фразы и глядя в замерзшее окно. Вот он попрощался и отключил сотовый. Еще с полминуты задумчиво смотрел вдаль, и вся его поза выдавала напряжение. Тома боялась нарушить его единение. Обернувшись и нацепив маску добродушия, спокойно приветствовал:
- Доброе утро…, генацвале*.

Тома не улыбнулась в ответ, не разделяя мужское радушие. В один миг, на утро другого дня он вдруг стал таинственным незнакомцем.

Алекс не понял причину её смятения и продолжал вести себя, как и прежде.

- Как тебе спалось? Почему ты так удивленно на меня смотришь, Тамрико? Это я, все тот же Алекс, - шутливо развел руками, но Тома продолжала настороженно всматриваться в его лицо.

- Кто ты и кто тебе звонил? – спросила она осторожно и обхватила колени руками.

Алекс немного замялся. Затянувшись в последний раз, затушил окурок о дно пепельницы. Оттолкнулся от подоконника и подошел ближе. Присел на постель, стараясь не смотреть на едва прикрытое одеялом обнаженное тело.
- Звонила супруга…, - признался прямо.
- М…, - промычала расстроенно Тамара и разом отдалилась.
- Сын катался на роликах, упал и получил сотрясение.
- О, Господи! И как он сейчас?
- Положили в больницу. Серьёзных повреждений нет. Плохо само по себе, что это случилось и ещё хуже, что я далеко и не могу быть рядом. Но он крепкий парень, весь в отца - капитана спасателей, так что все будет отлично, - заверил Алекс себя и Тамару, фальшиво улыбаясь.
- Эти дети, пока вырастут, сведут с ума! – нервно выпалила Тома, вспоминая как росли девочки.
- Это точно! – Алекс окинул долгим взглядом сидящую в постели женщину и спросил:

- Тебя удивил язык на котором я говорил? – и Тома согласно кивнула. - Хочешь знать кто я?
- Хочу.
Он потёр переносицу. Алекс это делал каждый раз, когда готовился сказать что-то важное.

- Я – наполовину грузин, по отцу. Картвел. И в данный момент проживаю в Грузии. Мама моя русская, педагог. А отец бывший летчик. Так и нашел он ее в одном из городов бывшего СССР, - коротко рассказал о родителях и мягко улыбнулся.

Тамара от услышанного непроизвольно открыла рот. Она не страдала ксенофобией, но вихрь мыслей, родившихся сейчас, заставил иначе посмотреть на их отношения и будущее в целом. Оно не вдохновляло, а казалось тоннелем без света в его конце.

- Весьма неожиданно, - только и могла произнести. Её глазёнки, цвета штормового моря, детально разглядывали его черты лица, выискивая сходство с классическим типажом кавказца. - Одно радует, что ты христианин, - произнесла с долей ехидства.

Это заявление вызвало смешок у Алекса. И он посмотрел на неё, как на наивное дитя.
- Что такого веселого я сказала!? – насупилась Тома.

Усмехнувшись и поиграв бровями, Алекс серьёзно ответил:
- Если бы я был мусульманином, ты бы это заметила раньше, милая.

Она не сразу догадалась на что намекает мужчина, а сообразив, разозлилась на свое глупое высказывание.

- Обрезание. Ты прав, его нет, - нервно улыбнулась и тут же набросилась с обвинениями: - Как ты мог меня обмануть, не сказав, кто ты на самом деле? Что из другой страны?