— Да понимаешь, я всегда считал, что она из бедной семьи. Одевалась очень скромно и… как бы это сказать... серенько, что ли. Если бы она не была льготницей, я бы никогда не посмотрел на нее. Но иногда девчонки над ней тоже издевались, называя нищебродкой, как иногда доставалось и нам с Денисом от пацанов. Вот поэтому я и обратил на нее внимание и поддерживал, как мог, да и она меня тоже.

— Серьёзно? У вас издевались в школе над учениками?

— Десятый класс так точно. В одиннадцатом уже как — то все повзрослели, и это не было постоянно, просто задевали, иногда толкали. Но это так мелочи по сравнению с предыдущим годом. Там даже до рукоприкладства доходило.

— Ее тоже били? — я весь напрягаюсь, сжимая кулаки. Никто не имеет права ее обижать, а тем более бить!

— Ну да, было пару раз, девчонки не рассчитали силу, и Ане досталось. Пришлось ее нести в медпункт, а после на скорой — в больницу. — Я встаю и начинаю — мерить кухню шагами, эти слова не на шутку злят меня. Да я бы этих девчонок! Вот же твари! Нападали на маленькую девушку стаей!

— Не нервничай так, Дени, все обошлось. Было сотрясение мозга и гематомы. Я так понял, Аню уговорили не писать заявление в полицию и все замяли. Но после этого случая везде установили камеры, буквально через каждые два метра, и такого самопроизвола больше не было. Охрана дежурила на каждом этаже по два человека: мужчина и женщина... В общем, нам стало жить проще. Никто открыто не захотел идти на конфликт. А еще эта девчонка, которая Ане заехала по лицу, вскоре исчезла из нашей школы. В интернете появились очень провокационные видеоролики с ее участием, и под предлогом «чтобы рядом с ее именем не упоминалась наша школа», ее исключили.

— Только ее одну? А остальных?

— Остальным сделали строгий выговор и перевели в другой класс.

— Надо было ей написать заявление, — я все ещё не могу успокоиться. Внутри все колотится от несправедливости в отношении Лилианы.

— Ты знаешь, после нашей поездки я теперь смотрю на все другими глазами.

Я останавливаюсь и внимательно смотрю на Артема.

— Что ты имеешь в виду?

— Да что — то тут не сходится... — Тёма удобнее устраивается на стуле и, положив обе руки на стол, начинает активно ими жестикулировать, объясняя свою точку зрения: — Аня всегда была тише воды, ниже травы, вроде как сирота, ходила в одежде явно с чужого плеча, в чем — то неярком, неприметном. А сегодня мы видели, как она хорошо управляла машиной, тоже замечу, не из самых дешёвых. С гордо поднятой головой вышла из нее и уверенной походкой зашла в дом. Двухэтажный дом. Достаточно большой.

— Обычный дом вроде.

— Дени! Ты видел домики, мимо которых мы проезжали? Одноэтажные, невысокие, с кривыми крышами, которые держатся на честном слове, — быстро тараторит Артем. — Да я скорее бы поверил, что она в таком доме живёт, нежели в том, в который она вошла!

— Ну и что?

Но Артем игнорирует мой вопрос и продолжил свою мысль:

— И ведь после того случая в школе дисциплина стала строже, опять же эти охранники и камеры... вот сейчас я и думаю, что если бы со мной подобное произошло, навели бы такой кипишь или нет? Максимум вызвали бы к директору для разговора, и все! Понимаешь, к чему я веду?

— Понимаю, что она не так проста, как хотела казаться.

— Точно! Это все сделали, только из-за того, что жертвой стала она! Слушай, — бодро говорит Артем. — А может, она внебрачная дочь какого-нибудь олигарха? И он ее открыто не признает, но все же заботится о ней?

— Ты идиот, Темка! Насмотрелся мыла из телевизора и поплыл! Я - то думал услышать что - то более правдивое, а тут внебрачная дочь. Эх, Артем, Артем! Кто сейчас такое скрывает?! Я ожидал от тебя более умных мыслей.