— Попробуй, — Воронов лишь усмехнулся: — Могу помочь правильно составить заявление, а где следствие, ты знаешь. Только после… А вдруг понравится, еще попросишь...

— Какой же ты... — она снова предприняла попытку вырваться из его рук.

— Такой-такой, — безразлично согласился опер, без особого труда продолжая ее удерживать. — Успокойся. Я ведь могу и больно сделать.

Взяв ее за подбородок, чтобы не отворачивалась, он впился ртом в губы девушки, совершенно не обращая внимания на сопротивление. Целовал долго и увлеченно, одновременно переместив руку к лифу и проводя ладонью по груди. Прикосновение через плотную ткань не принесло никакого наслаждения, и Саша, сунув ей руку за пазуху, спустился к бюстгальтеру, проник под тонкую кружевную ткань, обхватил грудь, больно сдавливая сосок между пальцами.

Юля чувствовала, как все тело, словно в лихорадке, бьет дрожь. Она не могла пошевелиться, придавленная им к стене, задыхалась от этого затянувшегося поцелуя. Никто не придет, никто не помешает, еще чуть-чуть и...

Похоже, парень на мгновение потерял бдительность, посчитав, что она уже никуда от него не денется. Юля сама не поняла, как ей удалось вывернуться и ударить его в живот.

— С*ка, — прохрипел он, выпустив ее. — Я тебе устрою! Пожалеешь об этом!

Совершенно не думая о своем внешнем виде, девушка кинулась к двери и, лишь уже выскочив на лестницу, на ходу кое-как поправила платье и пригладила волосы. Постоянно оглядывалась и ожидала, что Воронов в любой миг ее настигнет. Добежав до кабинета, она на мгновение остановилась, прислонилась спиной к стене, с трудом перевела дыхание.

Мимо прошли два опера, те самые, что затевали спор насчет нее и Воронова. Увидев ее, парни многозначительно переглянулись.

— Иди за бутылкой, я же говорил, — тихо, со смешком сказал один из них, когда они чуть отошли.

В этот момент в конце коридора появился и Воронов. Он быстро шел в ее сторону, на ходу обменявшись небрежным рукопожатием с операми. Его лицо было искажено злобой, и Юле стало по-настоящему страшно. Она попятилась в кабинет, громко хлопнула дверью и, едва не снеся стоящий на пути стул, кинулась к своему столу под удивленными взглядами следователя Феди, дознавательницы и тучной тетки потерпевшей, которая писала заявление. Здесь полно народу. Он не посмеет!

Воронов влетел в кабинет, надавив на ручку двери так, что та издала противный скрежет, и направился прямо к Юле. В два счета преодолев расстояние между ними, швырнул на стол документы, оставленные в архиве, и навис над ней. В глазах горел злой огонек, ладони были сжаты в кулаки.

«Ударит!» — совершенно ясно пронеслось в голове у девушки. И ему плевать на то, что они здесь не одни. Юля инстинктивно подалась назад к окну и смотрела на него с нескрываемым ужасом. Однако удара не последовало. С минуту Воронов сканировал ее злым холодным взглядом, после чего усмехнулся и произнес тихо, но твердо:

— Все равно это будет. Не хочешь нежно и красиво, значит, будет больно и грубо. Но будет. Я тебе обещаю.

Он оттолкнулся от стола и, резко развернувшись, быстро вышел из кабинета. Юля продолжала сидеть, все так же прижавшись к подоконнику, застывшим взглядом уставившись ему вслед и чувствуя, как тело бьет мелкая дрожь.

13. Глава 13

— Все нормально? — донесся до нее голос дознавательницы, которая, как и Федя, хмурым взглядом наблюдала за разыгравшейся сценой. Однако слов опера они не смогли разобрать, и им оставалось лишь догадываться, почему тот так разозлился.

Девушка медленно перевела на нее взгляд и растерянно кивнула, затем взглянула на ведомости, разлетевшиеся по всему столу. Взяв ручку, дрожащими пальцами попыталась что-то заполнить, но получилось неразборчиво. Сердце никак не успокаивалось, выдавая бешеный ритм, нервная дрожь не проходила. Кажется, она до сих пор ощущала прикосновение его рук к своему телу и мерзкое, леденящее чувство собственного бессилия. На глазах выступили слезы, и, отвернувшись к окну, Юля незаметно смахнула их. Она не представляла, как ей выйти из кабинета, как дойти до Шведова, чтобы все подписать, хотя и понимала, что вряд ли Воронов накинется на нее в коридоре и куда-то затащит. Наверное, это все же слишком для одного дня. Сегодня ему не удалось. Сегодня... А завтра? Или в другой день?