И знаете на что это похоже? Когда находишься во тьме так долго, что со временем твои глаза привыкают, и ты начинаешь видеть путь, по которому следует идти.

Выбор – это маленькая смерть.

Когда вы выбираете один из вариантов, другие неотвратимо погибают

Хотелось бы мне того или нет, но я хорошо помню своё детство. Мне было одиннадцать лет, когда моя мама попала в автомобильную аварию, и с того момента моя жизнь разделилась на «до» и «после». И только сейчас я отчётливо стала понимать, что, когда начали проявляться первые симптомы маминого заболевания, она пыталась заботиться обо мне ровно настолько, насколько могла. Но когда я была маленькой, то была искренне убеждена, что моя родная мама меня ненавидит. И горечь этих воспоминаний вперемешку с чувством беспомощности, идущие за мной попятам с самого детства, порой гораздо сильнее здравого смысла.

В 2015 году, когда мне исполнился двадцать один год, я собственноручно положила свою маму в клинику для душевнобольных. Мне пришлось сделать это. На тот момент такое решение казалось мне единственно верным. Раньше, когда я говорила: «Мне пришлось», – меня передёргивало от этих слов. Просто звучит это так, будто у меня не было другого выхода, но теперь я всё чаще и чаще думаю о том, что я в действительности не могла поступить по-другому. Я тоже оказалась в ситуации, когда могла сделать ровно столько, сколько могла. Ни больше, ни меньше.

Когда её выписали в первый раз, и мы встретились с ней спустя полгода разлуки, она призналась мне, что никогда не сможет простить мне моего решения по отношению к ней. Её слова обидели меня до глубины души, ведь тогда я поступила так в целях её же безопасности. Но мама считала иначе, она называла меня «Предателем». Ну что ж, если тебе ТАК хочется думать о своей дочери, тогда 1:1, мам. У меня тоже есть длинный список того, что я никогда не смогу тебе простить.

Мой муж говорит, что сигналы маминой болезни были задолго до того дня, как ей официально поставили диагноз параноидальная шизофрения и назначили лечение. «Она последние два года говорила о том, что слышит посторонние голоса в своей голове. Ведь она напрямую говорила всем вам о том, что ей нужна помощь! Она говорила вам! Просто вы слышать этого не хотели», – раздражительно ворчал Степан.

«Но…», – начинала было я, а потом тут же останавливала себя на полуслове. Если быть честной с самой собой и повспоминать, то я действительно пыталась сменить тему, каждый раз, когда мама хотела поговорить со мной о «голосах», которые её беспокоили. Я хотела уйти от разговора по трём причинам: первая – это то, что мне было неловко перед моим женихом Стёпой. Это я привыкла, что моя мама необычная, нестандартная, инакомыслящая, не такая как все. Исходя из опыта, я знала, что не каждый в силах понять её такую и принять, а потому я её немного стеснялась. Вторая причина – отсутствие опыта и знаний в области психологии и психиатрии. Последняя, но самая главная причина – страх, нежелание принимать горькую действительность – моя мама больна, и ей нужна помощь.

На самом деле, самые первые «звоночки», которым никто не уделил должного внимания, были как раз после того, как мама попала в автокатастрофу на трассе Томск – Новосибирск.

Всё началось с того, что она стала панически бояться садиться за руль автомобиля и сдала машину на металлолом, так как после аварии та не подлежала восстановлению. Буквально спустя полгода после этих событий, она закрыла своё ИП и продала бизнес, который многие годы приносил хорошие деньги. Забегая вперёд, скажу, что с тех пор она больше не работала ни дня в своей жизни.