Обратились к Герасимову, хотя он их видел впервые в жизни.

– Дмитрий Михайлович, по нашим данным, Хасбулатов и Руцкой подземными тоннелями уходят из Белого дома. Нам приказано вместе с вами задержать их.

Генерал Герасимов оглядел щеголеватых молодых людей, которые, казалось, случайно выкатились из элитного ночного клуба на московские улицы, уже пахнущие войной, кровью, смертями.

– Вот что, мужики, убирайте побыстрее отсюда свои машины, а то неровен час… Смотрите, какие у меня ребята нервные, – и он кивнул в сторону автобусов, из которых уже вылезали его бойцы – в камуфляже, с автоматами.

Справедливости ради надо сказать, «мужики» попались смышленые – быстро сели в сверкающие иномарки, и след их простыл.

На смену «щеголеватым мужикам», не на иномарке, а на родной, российской «Волге», но тоже новенькой, как с конвейера, прибыл сам генерал Михаил Барсуков.

– Постройте группы! – скомандовал он.

Герасимов и Зайцев выстроили подразделения. Барсуков вышел вперед.

– Сейчас надо помочь Президенту, – сказал он. – Либо вы вступите в Белый дом и выполните приказ, либо я буду вынужден подписать приказ о расформировании и разоружении подразделений.

Барсуков умолк, оглядывая строй:

– Там, у Белого дома, пацаны, солдаты воюют, кровь проливают, а вы струсили?

В первую секунду, казалось, строй оцепенел. Потом раздался голос из строя – уверенный, спокойный, без тени подобострастия. Боец ответил один за всех. Скупо, но убедительно.

– Михаил Иванович, вам не стыдно называть нас трусами? Мы ведь не в таких переделках бывали. Тут сначала разобраться надо, кто в кого стреляет.

Барсуков не ответил, хотя лицо его словно окаменело. Он поднял глаза на Герасимова и Зайцева:

– Садитесь в машину, поедем, разберемся, что там происходит.

Откровенно говоря, мелькнула вполне реальная мысль: Барсуков такого не простит. Отвезет в Кремль, а там в наручники и в тюрягу.

Герасимов демонстративно вытащил свой пистолет Макарова, передернул раму, дослал патрон в патронник. Барсуков молчал.

Сели в машину. Герасимов за водителем, Зайцев – рядом с ним, Барсуков – на переднее сиденье.

Двинулись по Новому Арбату, к зданию мэрии – оттуда получили очередь из автомата. К счастью, мимо. Барсуков командует водителю: «Стой! Давай по параллельной, ближе к домам». Опять огонь из автомата, с другой стороны.

– Давай назад! – приказывает Барсуков.

Садовое кольцо перекрыто, вокруг какие-то машины, автобусы, солдаты. Барсуков вышел, поговорил, отодвинули автобус, и «Волга» буквально поползла по узкой полосе в одну машину.

И вдруг навстречу выскакивает автомобиль «ГАЗ-66», несется с сумасшедшей скоростью… Еще мгновение, и лобовое столкновение неминуемо.

Водитель «Волги» бросает машину влево, слышен скрежет металла и удар в правое крыло, как раз со стороны, где сидел Барсуков.

Вышли из «Волги». Водителя «ГАЗ-66» уже вытащили из кабины – взгляд безумен, куда ехал, куда летел? То ли пьян, то ли обкурен. Спаситель демократии.

– Михаил Иванович, – обратился Герасимов, – тут толку не добьешься. Давайте зайдем со стороны зоопарка на Красной Пресне.

Барсуков после перенесенного стресса вяло согласился: давайте.

Подъехали к зоопарку, вылезли из машины, стали изучать обстановку. На близлежащем стадионе слышалась стрельба, кто-то поливал из пулемета. Такое впечатление, будто кто-то, попавший в засаду, отбивает волны атак.

Герасимов вышел к стадиону, перелез через бетонный забор, и такая страшная картина предстала его взору.

По стадиону накручивал круги бронетранспортер. Никто его не атаковал, но он вел огонь во все стороны. На поле уже лежал один убитый, корчился второй, раненый, попавший под пулеметную очередь.