– От тебя – так точно. А и дождется – не обрадуется. Шлюхины дети – позор рода.

Керт выскальзывает за дверь, стремясь оставить за собой последнее слово, и слышит, как о косяк разбивается что-то тяжелое, пущенное вслед умелой рукой.

– С тех пор она не пыталась?

– Вроде как нет. Или меня Четырехликий отводил – не знаю.

Яна кивает. Все возможно. Может, и отводил, а может, поумнела и присмирела. Или… задумала что-то другое?

– Давно состоялся этот разговор?

– Года четыре как.

– Хм-м…

– Да понимаю я! – Сейчас Керта никто бы не назвал даже парнем – сидит тут мальчишка мальчишкой, губы дрожат… – Если она меня ненавидела, то я больше всех и выигрываю от ее смерти! Только неправда это! Ни разу! Я ее не убивал! Незачем! Отец хотел меня в столицу отправить, уезжать со дня на день надо!

– Синта знала?

– Д-да…

Яна и Рошер переглянулись.

– Кораблем?

– Д-да…

– Раш! – коротко рявкнул Рошер.

Яна смолчала, но подумали они явно об одном и том же. Море, корабль, пираты – все спишется. Только вот как это увязать с ее убийством?

– Могли они?

Рошер и Яна переглянулись. Могли пираты взять задаток, но решить, что дешевле убить заказчицу, чем выполнять ее капризы? Могли.

– Найдем – узнаем.

– Р-ры, – вежливо сказала Ааша.

Друзья обернулись на голос. Волчица стояла у стены и принюхивалась. Очень многозначительно.

– Яна?

Тайяна кивнула. Да, именно так. Что-то там есть… такое, что беспокоит Аашу.

Рошер сориентировался моментально:

– Лойрио, побудете свидетелем?

– Э…

– Что мы ничего не подложили, не взяли и не возьмем из найденного?

Керт кивнул:

– Ну да. А что…

Рошер прошел к стене, прощупал, нахмурился:

– Яна, не знаю. Что-то тут, наверное, есть, но что?

Тайяна кивнула. Если бы речь шла о камне, тут скорее помог бы Рошер. Но дерево – кто его почувствует лучше нархи-ро?

– Давай я попробую.

И коснулась чуткими пальцами дерева, ощущая его фактуру, шероховатость, легкое покалывание в кончиках пальцев…

Иди ко мне, хороший мой, покажи свои секреты. Никуда ты от меня не денешься, если я захочу. Я же чувствую, что вот здесь и здесь дерево чуть истончается, а вот в этом месте за ним металл, как петля, и определенно – замок… и он поддается чутким пальцам нархи-ро.

– Ага! Есть! – Под руками панель чуть щелкнула и отошла в сторону.

Керт и Рошер одинаково уставились на открывшееся зрелище. Ну… не очень богатое, сразу скажем. Несколько мешочков, а вот что в них за содержимое?

Оно оказалось достойным.

В одном из мешочков – красивое ожерелье, впору иной трайши, в двух других – золотые монеты. По прикидкам Тайяны, их хватило бы на пару лет скромной жизни не слишком расточительному человеку. В самом маленьком, фиолетовом с золотой вышивкой, обнаружился зеленоватый порошок, похожий чем-то неуловимым на табак.

Яна коснулась его пальцем, понюхала, растерла пару крупинок.

– Халар.

– Халар? – не понял Рошер. А вот в глазах Керта мелькнуло узнавание. Слышал, определенно.

– Им пользуются лекари, чтобы погрузить больного в сон. Чуть больше – не проснешься, чуть меньше – будет больно. Неудобная вещь.

– А зачем она Синте?

– Есть один вариант. Если курить его или просто жевать… ты понял?

– Р-раш! Так это «зеленая дымка»?!

– Да. И эта – даже с пропиткой.

– Это как?

– Ну, обычный халар, его еще называют лекарским порошком… Рош, неужели не слышал?

– Да у него столько названий… Может, и слышал, но не запомнил.

– Ага. Так вот, обычный халар дают не ради удовольствия, а чтобы облегчить боль. А если вот так, курить его, тут вопрос стоит иначе. Его вымачивают в вине определенного сорта несколько дней или недель, потом высушивают и только потом продают. Говорят, так вкуснее. Грезы ярче. Соответственно, чем дороже вино и дольше вымачивание…