От души немного отлегло, когда Стрешнев услышал голос Петровича, что-то оживленно рассказывающего. А еще через минуту в зале раздался дружный смех. Затушив папиросу о стеклянную квадратную пепельницу, он открыл дверь и с улыбкой вошел к гостям.
Глава 2. Самоубийство или его имитация?
Наручные часы показывали шесть минут двенадцатого. Меньше чем через час начнется новый, одна тысяча девятьсот сорок восьмой год. Что осталось в прошлом году? Пожалуй, неприятности, которых было больше, чем светлых моментов. Даже вспомнить особенно нечего. Были, конечно, знаменательные дни, когда удавалось в короткий срок раскрыть серьезные преступления. Но все эти благостные эпизоды больше были связаны со служебными обязанностями.
В личной жизни тоже ничего особенно не поменялось. Не женился, детей не завел. А ведь пора бы… Не до седых волос же бобылем ходить. Пора бы, сколько красивых девчонок по улицам ходят! Так и не дождались с войны своих суженых. А ведь на счастье надеются, которого они заслуживают.
Что доброго принесет стране наступающий год? Городу и лично ему, майору Виталию Викторовичу Щелкунову, начальнику отдела по борьбе с бандитизмом и дезертирством городского управления милиции? Очередные неприятности, это понятно. А если вот так, по-человечески, что от него следует ждать? Ведь должна же когда-нибудь закончиться жизнь впроголодь, с частыми недосыпаниями и нескончаемой борьбой с бандитами и иного рода преступниками, которых развелось после войны как вшей на шелудивой собаке. И тогда начнется жизнь другая, светлая и беззаботная, когда человек человеку не волк, а друг, товарищ и брат…
Виталий Викторович посмотрел на младшего лейтенанта Зиночку Кац. Сидит и задумчиво смотрит на него. Чего сидит, чего не идет домой? Наверное, оттого, что раньше начальства уходить не положено, а оно (к ее личной досаде) как будто бы и не собирается покидать рабочее место и готово заночевать на жестких стульях, где вместо подушки будет собственная ладонь.
А может, причина совсем в другом? И ты о ней прекрасно знаешь. Ведь глаз с тебя не сводит, мог бы проводить девушку, а там, глядишь, между вами что-то серьезное завяжется. Чего же девчонку на расстоянии держать? Ведь красивая же, добрая. Верной и понимающей женой станет, которая всегда обогреет, в трудную минуту ласковым словом утешит.
– Шла бы ты домой, Зина, – мягко промолвил начальник отдела по борьбе с бандитизмом и дезертирством, понимая, что младший лейтенант Кац, конечно же, никуда не уйдет. – Еще успеешь к Новому году.
– Я не тороплюсь, – буркнула Зинаида и продолжала задумчиво смотреть на майора Щелкунова, и какие мысли бродили в ее хорошенькой голове – лучше было не знать. Ни к чему ему все эти сложности! Жизнь и так штука непростая, а послевоенная – тем более.
Зинаида Борисовна Кац в сорок третьем году была переведена в следственную группу городского отделения милиции, где служил начальником отдела по борьбе с бандитизмом и дезертирством тогда еще капитан Щелкунов, с должности помощника прокурора железной дороги. Было ей тогда двадцать четыре года, и за плечами у нее имелось несколько раскрытых уголовных дел, что позволяло судить о Зинаиде Борисовне как о сто́ящем и грамотном специалисте. Классный чин юриста первого класса она была вынуждена поменять на звание младшего лейтенанта милиции. Кац с самого начала участвовала в следственных действиях в отношении так называемой «банды разведчика», терроризировавшей город в сорок пятом и сорок шестом годах, поэтому была прикомандирована к группе Щелкунова, созданной распоряжением начальника городского уголовного розыска майором Фризиным специально для ликвидации этой банды. После поимки банды и проведения следственных действий касательно ее членов, по ходатайству уже майора Щелкунова, вступившего в должность начальника отдела по борьбе с бандитизмом и дезертирством управления милиции города, младший лейтенант Кац была переведена в его отдел.