- Прошу меня простить, но вы все и так слышали. У мамы пропал шпиц. Она к нему относится как к ребенку. Боюсь, что не простит, если сегодня же не найду его.

- Конечно, Максим. Мы все понимаем, - мама кивает с серьезным видом.

- Собачку надо спасать! – подытоживает отец. – Может, помощь нужна?

- Папа, Максим справится, - опять бью ногой под столом. Краснову сейчас только подвыпившего помощника не хватало. Потом придется искать не только Пупсика, но и папу.

- Спасибо большое, но не хочу вас напрягать. Не думаю, что он мог далеко убежать. И за ужин спасибо, все было очень вкусно.

Макс встает, собираясь уходить.

- Ничего-то толком и не успели съесть, - вздыхает мама. – Давай, я тебе с собой положу. Пока будешь искать собачку – проголодаешься. А у меня судочки есть удобные, засунешь в микроволновку на минуту и скушаешь мяско тепленьким.

- Мама! – на этот раз ей достается от меня. Как представлю Краснова с мамиными судочками - так сразу плохо становится. И чего они меня позорят? Неужели нельзя вести себя прилично! Макс столько денег отвалил за ужин в ресторане, что ему эти судочки до одного места. Разве что шпицу содержимое скормить!

- Ну ладно, ладно…, - идет она на попятную, - я хотела как лучше. Нет, так нет!

Краснов обворожительно всем улыбается, прощается и замирает на пороге. Родители ретируются в зал, оставив нас наедине.

- Прости, - вздыхаю. – Родители иногда слишком стараются!

- Все было замечательно, тебе не за что извиняться, мышуль! Я бы с удовольствием остался еще с тобой, но Пупс не может ждать.

- Да, конечно. Иди, - уже хочется расслабиться и выдохнуть, но Краснов все никак не уходит.

- Я заеду за тобой утром, - утверждает, а не спрашивает.

- Нет! – категорично отрезаю. Только этого мне не хватало. Не хочу приезжать на работу вместе с боссом. Представляю, какие жуткие сплетни тут же поползут о нас.

- Не глупи, Мариш! Мне не сложно. Зачем тебе мерзнуть на остановке и ждать маршрутку? Короче, это не обсуждается. Завтра в семь тридцать я буду под подъездом.

- Ладно…, - я готова на любые уступки, лишь бы уже ушел.

- А поцелуйчик на прощание? – наклоняется ко мне, ожидая инициативы.

Ну, уж нет! Сама его целовать не стану!

- Какая ты вредина! Ладно, я не гордый, - сгребает ручищами и притягивает к груди. Ни пискнуть, ни вырваться.

- Скажи, что будешь думать обо мне, Русалочка! – шепчет на ухо, отчего разбегаются волны тепла и мурашек по коже.

- Задушишь! – шепчу задавлено в ответ.

- Прости, это от эмоций. Так будешь или нет? – замирает так близко, глаза в глаза. Серые омуты в обрамлении черных ресниц ищут ответ на моем лице.

- Буду, - коротко киваю, заливаясь краской по самые уши.

- И я. Ты прочно поселилась в моей голове, - признается со вздохом и нежно целует. – Пойду, а то Пупс умрет на морозе, а мама – выклюет мозг. Пока, мышка!

- Пока!

Лифт уносит Краснова прочь, и наконец-то могу выдохнуть спокойно. Рядом с Максом я все время в напряжении, как на пороховой бочке. Нужно думать что и как говорю, держать осанку, стараться не краснеть и не заикаться от смущения. Что выходит далеко не всегда.

Вкус его поцелуя оседает на губах, и я возвращаюсь в квартиру с глупой улыбкой.

- Ну-ну, не парень, как же! – фыркает мама, пронося мимо грязную посуду. – У самой щеки горят, глаза блестят, грудь ходит взволнованно…. И не стыдно врать родителям?

- Это не то, что ты подумала! – возмущаюсь, но меня не слушают.

- Главное, не забеременей раньше времени. Пусть сначала предложение сделает, - долетает с кухни напутственное.

- Мама!!!! – хлопаю дверью в свою комнату. Невозможно так жить! Меня вовсю стараются сбагрить Краснову на руки. Но я знаю его всего, да ничего. А мама уже о свадьбе думает. Какой кошмар!