— Перелом?! — истерически пищит.

— Ясно, — выхватываю из её рук телефон и быстро набираю её отца. Благо пароль от телефона Сары я знаю. — Дмитрий Александрович, — приветствую мужчину, когда он трубку поднимает. — Без лишних слов и сразу к делу. Перед нами лежит человек без сознания. Пока вроде как живой. У него кровь из носу пошла от… горшок на голову упал, — смотрю на этот самый «везучий горшок». — И потом ему швейная машинка на ногу упала. Кажется, перелом. Что делать?

— Так! Для начала скорую вызывай, — напряжённо отвечает, и я оповещаю его, что уже сделано. — Далее. Никак его не передвигайте и не трогайте. Разрежьте ткань и проверьте, нет ли кровотечения.

— Ага! — хватаю ножницы и бессовестно разрезаю дорогущие брюки. — Крови вроде нет. Но нога какая-то кривая, дядя Дима. Неестественно кривая.

— Ясно. Так! Дальше… Дальше ждите скорую. Я ничего сейчас сделать не могу. Шину вам не могу доверить наложить. Куда скорую вызвали?

— В академию.

— Ясно! Сейчас позвоню в диспетчерскую и скажу, чтобы поторопились. Или своих из клиники быстрее пришлю, а ваш вызов отменю, — деловито оповещает меня.

— Спасибо, — бросаю ему. — А нам что делать?

— Ничего не делать, — вздыхает и рычит на том конце, будто себя успокоить пытается. — А теперь вопрос: не моя ли Сара это натворила?

— Нет! Ну что вы! Сара тут ни при чём, — тяну, глядя на плачущую подругу. — Ладно, Дмитрий Александрович. У нас дела. Важные, — и сбрасываю звонок.

— Он меня убьёт! Я убила человека!

— Да жив он! Жив! — успокаиваю её и беру обе наши сумки. — А теперь, Сара, валим отсюда! Быстро!

— А как же он? — спрашивает, указывая на мужчину, которого чуть не убила, но боюсь, если она ещё на минуту задержится рядом с ним, то дело завершит.

— Всё с ним будет хорошо! — уверяю её.

Будет, если тебя рядом с ним не будет.

— Нас отчислят за такое! — надувает губу, забирая у меня свою сумку. — Он же Громов! Нас отчислят! Меня точно!

— Не боись, — кидаю ей. — Мой папа, если что, академию эту купит и тебя вернёт. Сама же сказала, что он может, — быстрым шагом веду её на выход из академии.

Достигаем пункта охраны, и я заговариваю с женщиной и мужчиной, сидящих там.

— Там в аудитории кройки и шитья мужик какой-то валяется, — произношу и вместе с Сарой выскакиваю из здания.

В случае чего ему горшок на голову упал, а он, когда падал, швейную машинку зацепил. И сам во всём виноват. Это не мы! Никто не докажет, что это мы причастны.

Если что, папа отмажет!

— Я его убила! Я его убила! Я его убила, — не унимается подруга, качаясь на переднем пассажирском сиденье моей машины. — Меня посадят. За нанесение тяжёлых увечий или за убийство. Меня посадят. Меня отчислят. Громовы меня в порошок сотрут. Мне капец!

Мне тоже…

4. Глава 4. Милена

— Так, — впервые заговариваю за время всего пути. — Ты тихо сиди в машине, — раздаю указание заплаканной подруге, которая, в отличие от меня, не затыкалась ни на минуту. — Я сейчас в аптеку и приду.

— Зачем в аптеку? — испуганно задаёт вопрос. — Я и тебя покалечила?

— Успокоительное тебе куплю и воды, — отвечаю ей, отчасти понимая её панику и страхи, но с другой стороны, не понимая её слёз. Сейчас надо думать, как ситуацию спасать, а не сопли распускать. Да и девчонке уже двадцать четыре. Надо быть серьёзнее, в конце концов. — Я не могу на тебя такую смотреть. Успокойся! Он живой! От перелома ещё никто не умирал. Полежит немного в больничке и всё. Ничего такого! Отдых себе устроит.

— Меня посадят, — заявляет уверенно. — За умышленное нанесение телесных повреждений. Папа меня точно тогда убьёт. Дочь медика и людей калечит! Репутацию ему всю портит!