И это «после» полная противоположность «до». Меня сломали, убили, разбили на мелкие частички, уничтожили, растерзали и раскромсали на лоскутки близкие люди.

Ненавижу эти чёртовы воспоминания. Ненавижу!

Теперь я другая. Теперь я новая. Взрослая. Сильная. И… Ай, ладно! Нормальная я. Просто драматизирую.

— Я тебе всегда говорила, что ты выглядишь моложе своих лет, — хмыкает подруга, погладив по предплечью подбадривая. — За свою сойдёшь. Да и вообще, расслабься! Наплюй ты на их мнение, красотка! Один твои писк — и твой отец всю эту академию со всеми его преподами выкупит. Так что подбородок выше, грудь вперёд, спинка прямая, попку чуточку назад, и ты у меня сногсшибательная БОГИНЯ!

— Тсс! — дёргаю её за руку, зашипев на неё. — Молчи! Я не хочу, чтобы кто-то узнал о том, чья я дочь.

— Твоя фамилия у всех на слуху, Милена! Ты думаешь, никто не узнает? — с сомнением уточняет Сара Картотьян, мой верный товарищ класса с седьмого. С того самого дня, когда она перевелась ко мне в школу и села со мной за одну парту.

— Я буду говорить, что однофамильцы. Не хочу, чтобы они узнали и относились ко мне, как, — закусываю губу, расписывая план, который в своей голове построила. — Как, собственно, везде. Заискивают, надеясь на то, что папа в них бабло зальёт. Хочу сама добиться успехов.

— Ладно-ладно, — закатывает глаза, но меня понимает. У самой отец врач, и через Сару всегда пытаются к нему без очереди записаться. — И кстати, о возрасте, подруга! — загорается брюнетка, взглянув на компанию взрослых мужчин. — Наш с тобой возраст позволяет преподов кадрить и получать от них ответки. К мелким они не лезут. Точнее, лезут, но редко. В общем, — прикусывает язык. — О чём я? Ах, точно! В общем, тебе повезло больше всех, кто здесь учится. Ты взрослая, и у первокурсников пары ведут самый горячие и молодые преподы. Так что хватай любого, который понравится.

— Сара! — восклицаю, окинув её осуждающим и недовольным взглядом. — Ты же знаешь, что я не могу себе позволить сейчас отношения. У меня…

— Да-да, у тебя, — цокает языком, как делает каждый раз, стоит нам заговорить про отношения. — Ты подалась в монашки после рождения дочери. Я помню. Никаких отношений. Никаких развлечений. Никакого веселья. Никаких эмоций. Только ребёнок и дом.

— Мужчины мне неинтересны, — обиженно произношу, ускорив шаг от злости на неё. У меня это всегда инстинктивно выходит. Даже не замечаю. — Они все эгоистичные, самовлюблённые и думают только о том, как бы тебя в кровать затащить.

— А потом твою… — начинает Сара со смехом, но вмиг затыкается.

— Заткнись! — бросаю колкий взгляд в подругу, резко развернувшись к ней. Не устояв на ногах от столь резкого поворота, сиюминутно падаю в не очень приличную позу на колени.

Острая боль тут же пронзает ладони и коленные чашечки. Благо, ткань брюк смягчает удар, и, возможно, мне удастся выбраться из этой ситуации без кровавых потерь. Уж этого мне точно не нужно. Папа впервые отпустил меня из дому без своих людей, и если он узнает о том, что я поранилась, то наша сделка с ним будет расторгнута.

Но в одном я уверена точно. На чёрной ткани следы грязи будут малозаметны. И мне удастся прошмыгнуть в дом и сразу не спалиться.

Можно, конечно, вернуться в машину и переодеться, чтобы и на фотографиях выглядеть опрятно, но церемония для первокурсников уже буквально через пять минут. И я не могу её пропустить. Я мечтала о ней со своих четырнадцати.

— Ого, — тянет мужской голос над моей головой. — Бывало, конечно, что у меня просили зачёт таким образом принять. Но обычно это происходит не в первый учебный день, — прыскает он от смеха, и я поднимаю на него полный ярости и желания убить взгляд.