- Мой водитель тебя принес. Это его пиджак, - Тимур как будто видит меня насквозь и читает мои мысли.

Поворачиваю голову в сторону и натыкаюсь на взволнованный и сосредоточенный темный взгляд Кадырова. Тимур сидит на корточках, держит за руку и поглаживает большим пальцем мое запястье. Внимательно сканирует меня взглядом, что мне даже кажется, что он в курсе не только моего интересного положения, но и какого пола ребенок.

- Как ты себя чувствуешь? Голова кружится?

- Все в порядке, спасибо. Просто очень напряженный и волнительный день. Каждый раз как в первый, - слабо улыбаюсь.

Я изо всех сил пытаюсь казаться расслабленной, как будто для нас это нормально – разговаривать вот так, находясь так близко друг от друга спустя столько времени. Но внутри все скручивается в тугой узел, сердце отбивает барабанный ритм, а тело каждый раз прошивает током, когда Тимур касается меня. Это все похоже на пытку, и я скорее хочу от нее сбежать.

Мягко, но настойчиво отбираю ладонь и поворачиваюсь корпусом к Тимуру, показывая, что хочу выйти.

- Сиди, не двигайся.

- Я же сказала: мне уже лучше. Извини, надо идти, - бежать, мне надо бежать от тебя без оглядки, пока ты не начал задавать вопросов о ребенке!

- Нет, Эмма, - в голосе Кадырова просыпаются властные нотки, таким тоном он обычно разговаривал с подчиненными – жестко и безапелляционно. – Ты упала в обморок, это не шутки. Из этой машины ты выйдешь или только к медикам или к Славе в руки.

- Не надо никакой «скорой»! Пусти меня, Тимур, мне надо вернуться к Славе. Он наверно, обыскался меня. Сегодня важный для него день, а я так надолго отлучилась, и теперь ему приходится отдуваться за нас двоих.

- Так обыскался, что до сих пор не нашел, - кривовато ухмыляется Кадыров, даже не думая двигаться ни на сантиметр.

- Он занят! Сегодня у него открытие ресторана! – вспыхиваю мгновенно. Ему-то какое дело?! У него жена есть, вот пусть о ней и переживает!

Но Тимур меня удивляет.

Неожиданно тянет ко мне ладонь, нежно заправляет выбившуюся прядь волос за ухо, проведя костяшками пальцев по щеке, и произносит тихим и хриплым голосом:

- Я бы тебя ни на шаг от себя не отпускал…

Я забываю, как дышать. Мое несчастное сердце снова бьется о ребра, грозясь проломить грудную клетку. Оно рвется к Тимуру, потому что только он один может вылечить его, соединить осколки воедино.

Мой малыш внутри тоже начинает активно копошиться, как будто и он хочет к папе, хочет ощутить его нежные и такие осторожные поглаживания…

Поднимаю изумленный взгляд на Кадырова, а в его глазах – океан боли и сожаления. Как будто ему тоже было тяжело все это время. Как будто он тоже скучал…

Но потом замечаю широкий ободок обручального кольца и мгновенно трезвею.

«Я отпускаю тебя, Эмма. Навсегда», - он сделал свой выбор. И эти его слова равно «Ты мне не нужна».

- Все в прошлом, Тимур…

Он горько улыбается и медленно качает головой.

- Нам нельзя было встречаться…

Мое сердце кровоточит с удвоенной силой. Глаза застилают слезы, и состояние близко к тому, которое было в первые недели переезда. Тогда я выла в подушку, кусая ее, чтобы заглушить дикие крики. И постоянно спрашивала себя: что не так?! Почему со мной такое случилось?! За что так жестоко?!

И я едва выкарабкалась. Благодаря малышу. Но если сейчас скачусь в ту же пропасть, обратно могу не подняться. Слишком болит. Ничего не прошло. А, значит, надо просто запереть воспоминание о сегодняшней встрече в копилку и уходить. Действительно навсегда.

- Мне пора, Тимур. Отпусти меня, - в последнюю фразу я вкладываю все свои эмоции и двойной смысл, надеясь на понимание. Я не могу! Больше ни минуты не могу находиться рядом с ним! Это пытка!