Оказавшись внутри, она вывернулась из его хватки и попятилась. Он не казался таким большим, пока ей не пришлось делить с ним тесное пространство. Теперь он казался огромным. Огромная сила природы, мужественный человек, который смотрит на нее как на добычу, в которую ему не терпится вонзить зубы. Внутри весь лифт был зеркальным, и она с ужасом поняла, что вся буквально горит от нервов и возбуждения.

- Я думала, ты сказал, что не трахаешься с пьяными, - сказала она, подыскивая что-нибудь остроумное в своем затуманенном виски мозгу, но, очевидно, ничего из этого не вышло.

Он пожал плечами.

- А ты все еще пьяна?

Быстро считая от сотни до нуля в обратном порядке в уме, она смогла добраться до восьмидесяти четырех прежде, чем облажалась. Ага. Все еще немного пьяна.

- Может быть, немножко, - ответила она.

Зачем она так сказала? Он наверняка сейчас просто закажет ей такси и отправит ее восвояси! Надо было соврать! Ей даже ехать-то некуда.

Он придвинулся к ней ближе, его дыхание было теплым и слегка алкогольным, но оно было тут же перекрыто окружающим ее неотразимым ароматом - его ароматом. Мужественный и свежий. Странное сочетание, но каким-то образом оно подействовало на нее и опьянило ее еще больше. Оперевшись одной рукой на стену лифта, он низко наклонил голову.

- Хорошо, что я не планирую трахать тебя, правда? Иначе ты бы уже ехала домой в такси.

Она проглотила комок в горле.

О, мама.

Внезапно, Марк, пошатываясь, пересек лифт, нажал большую красную кнопку экстренной остановки, и кабина лифта остановилась.

- Ч-что т-ты делаешь? - Спросила Виолетта заикаясь.

Черт. Он собирается воспользоваться мной? Прямо тут? Надеюсь он не убьет меня. Никто не знал, где она. И если бармен слышал хотя бы часть их разговора, он никогда бы не поверил, что она не напрашивалась на это сама. Черт возьми, она очень напрашивалась на это. Она практически умоляла об этом.

Ее ладони вспотели, когда она крепко сжимала свой жемчужно-белый атласный клатч. Даже телефона под рукой нет. Интересно, если она будет звать на помощь во все горло, кто-нибудь спасет ее?

Он приблизился к ней с жаждой в темно-синих глазах. Черт возьми, у него были такие голубые глаза. Как два глубоких лазурных озера с белыми звездочками прямо вокруг зрачка. Она никогда раньше не встречала никого, похожего на Марка. Покалывание, что-то похожее на страх, но не такое сильное, пробежало по ее телу. Может быть, предчувствие? В любом случае, у нее скрутило живот и кровь закипела. Его взгляд упал на ее губы, и она приоткрыла их, проведя языком по нижней, прежде чем смогла остановить себя. Он не был похож на человека, способного воспользоваться женщиной против ее воли; он сам так и сказал. Ее глаза закрылись, и она поджала губы, ожидая поцелуя, который казался неизбежным. Она чувствовала его дыхание на своей шее и практически слышала биение его сердца, они были так близко.

Да, поцелуй меня, Марк. Заставь меня забыть сегодняшний день. Заставь меня забыть обо всем, кроме того, насколько хорош ты на вкус и на ощупь.

Но поцелуя не было. Даже поцелуя. Его рука оторвалась от ее кожи, и ее глаза распахнулись. Прежде чем она успела вымолвить хоть слово, он оказался перед ней на коленях и поднял ее юбки. Он поощрял ее раздвинуть ноги и предоставить ему доступ в первый ряд.

Даже не сопротивляясь, она подчинилась. Медленно, эротично, его руки прошлись по всей длине ее ног, щекоча кожу под белыми чулками. Тетя убедила ее надеть чулки под платье. Сказала, что это стильно и сексуально. Виолетте не хватило духу сказать, что стильно это было в доисторические времена и невесты больше не носят чулки, и уж точно не в июне, но она надела их и справилась с жарой, чтобы сделать приятное тете.