— Можно, — киваю, и она уходит.

— А она стала ещё…

— Взрослее, умнее и прямолинейнее? — подсказывает, и я соглашаюсь с каждым словом. — Вся в Вадима, — поджимает губы. — Пошли на кухню.

— Стой, — останавливаю её за руку и шепчу новости. — Егор мне звонил сегодня. Я трубку не брала. Потом сообщения посылать начал. С какими-то странными посылами. Чем ему нравятся мои глаза, губы, характер и так далее. По одному сообщению в час.

— Всё будет нормально, — успокаивает она меня. — Он просто бесится, что всё идёт не по его плану. И, кажется, у него осеннее обострение. Бывает. Громов крышей поехал. У них у всех такое бывает. Поверь, я знаю.

— Не зря я его по башке треснула, — бросаю, и мы входим в кухню, где Алёна уже достала молоко и послушно сидит на стуле, ожидая нас.

Подозрительно смотрю на дочь Милены, чувствуя что-то непривычное в своей голове. Будто что-то не так. Но в то же время это та же Алёна, которую я видела бегающей с одноклассниками по школе. Вот словно что-то должно произойти, а я даже не догадываюсь.

Хм-м… Наверное, мне кажется.

Делаю малышке какао, не забываю и о троице в комнате, играющей в ресторан. Им наливаю в маленькие кружечки и отношу уже слегка остывшим, чтобы не обожглись. Несу им ещё и печенье домашнее, которое мама моя испекла утром сегодня и через папу, когда тот ехал в больницу, передала нам с Тимом.

— Ну так что будем делать, девочки? — заговаривает Алёна, делая глоток какао.

— Ты о чём?

— О Егоре, конечно же! — восклицает, взглянув на нас как на глупышек. — Нам надо что-то сделать. От Киры он уже сам избавился. Осталось дело за малым.

— За каким малым? — настороженно тянет Милена.

— Ну… не знаю. Что там идёт между влюблённостью и свадьбой? У вас с папой всё быстро произошло. А в фильмах влюблённые гуляют за ручку, едят мороженое, целуются и… не только!

— Алёна!

— Что, мама? — возмущается. — Они что, ненормальные люди? И не могут, как все, ссориться? И быть несогласными? Даже вы с папой частенько ругаетесь.

Переглядываемся с подругой и молча сглатываем свои мысли. Вот же мы две ненормальные! Ребёнок о нормальном, а мы больные.

— Ясно! Плана у вас нет, — заключает девочка, сложив руки на коленях. — Что насчёт ответа: хотите вы быть вместе или нет?

— Я не хочу!

— Почему? — допрашивает.

— Потому что он… он… он… — пытаюсь подобрать достойный ответ для неё. Потому что причина «Он безмозглый идиот» — будет звучать грубовато.

— Потому что он несерьёзный? — подсказывает малышка, и я киваю. — Глупости! Он уже давно серьёзный! Не такой, как папа, конечно, но тоже нормальный. Дальше?

— Он меня обидел, — отвечаю ей.

— Сильно?

— Очень!

— Тогда да… Надо его помучить, — соглашается она, задумчиво потерев подбородок. — Но не вижу больше преград.

— Алёна, всё сложнее, чем кажется, — вступается её мама.

— Всё именно так, как кажется. Остальное взрослые сами придумывают, — закатывает глаза. — Ясно с вами, девочки! Вы сами ещё не понимаете, чего хотите. Пойду я к детям. Уж у них всё проще. Тимуру понравилась Арина, и он за ней ухаживает. А Марина готовит для них романтический ужин. Учитесь у детей, взрослые, блин! — закатывает глаза и выходит.

— Кажется, она на стороне Егора, — произношу, когда девочка уходит.

— Она Громова и всегда на стороне семьи, — отвечает Милена. — Так! Что заказываем? Мои любят пиццу. Будем?

— Давай пиццу, — киваю. — И, может, закажем нам для настроения красненького?

— Да, но выпьем, когда дети уснут.

— Ага, — соглашаюсь, и мы принимаемся делать заказ.

Но выясняется то, что алкоголь не доставляют. Поэтому мы решаемся сбегать в соседний дом в магазин сами, оставив детей на Алёну.