Я провожаю его до двери, испытав облегчение, что он так скоро уходит. Я не виню его за желание сбежать. В этой квартире не самая приятная атмосфера с тех пор, как сюда въехала мама. Поэтому я даже не пыталась ее сохранить и не стала сообщать арендодателю, что через две недели у меня появятся деньги.
– В любом случае, – говорит Кори, – поздравляю. Создала ты эту серию или нет, ты будешь ее продолжать благодаря своим произведениям. И должна этим гордиться.
Ненавижу, когда он начинает говорить приятные вещи в момент моего раздражения.
– Спасибо.
– Напиши мне в воскресенье, когда туда доберешься.
– Хорошо.
– И дай знать, если понадобится помощь с переездом.
– Не дам.
Он смеется.
– Ну хорошо.
Он не обнимает меня на прощание. Просто машет рукой и пятится к двери – мы никогда еще так странно не расставались. Я чувствую, что наши отношения наконец перешли в правильное русло: агент и писатель. И больше ничего.
4
Я могла выбрать любое другое занятие на время этой шестичасовой поездки. Могла прослушать «Богемскую рапсодию» больше шестидесяти раз. Могла позвонить старой подруге Натали и попытаться наверстать упущенное, особенно если учесть, что за последние полгода я с ней ни разу не разговаривала. Периодически мы обмениваемся сообщениями, но было бы приятно услышать ее голос. Или, возможно, я могла бы использовать это время, чтобы морально подготовиться и продумать причины, по которым я буду держаться подальше от Джереми Кроуфорда во время пребывания в его доме.
Но вместо этого всего я решила послушать аудиокнигу с первым романом серии Верити Кроуфорд.
Она только закончилась. Я так крепко вцепилась в руль, что побелели костяшки. Во рту пересохло, во время поездки я забывала пить. Мое самоуважение осталось где-то в Олбани.
Она хороша. Очень хороша.
Теперь я жалею, что подписала контракт. Я не уверена, что смогу соответствовать. Подумать только, она написала уже шесть романов, и все с точки зрения злодея. Как в человеке может быть столько воображения?
Возможно, остальные пять неудачные. Можно надеяться. Тогда от последних трех книг цикла ничего особенного не ждут.
Кого я обманываю? Каждый раз, когда выходит роман Верити, он попадает на первую строчку рейтинга «Таймс».
Теперь я нервничаю в два раза сильнее, чем когда уезжала с Манхэттена.
Остаток пути я провожу, готовая поджать хвост и вернуться в Нью-Йорк, но потом снова задираю его, потому что неуверенность в себе – естественная часть писательского процесса. Во всяком случае, для меня. У меня работа над книгой всегда делится на три этапа:
1) Я начинаю книгу и ненавижу все, что пишу.
2) Продолжаю писать книгу, хотя ненавижу все, что пишу.
3) Заканчиваю книгу и делаю вид, что довольна.
В моем творческом процессе не бывает периодов, когда я чувствую, что завершила задуманное, или когда я верю, что написала нечто достойное всеобщего внимания. Большую часть времени я плачу под душем или пялюсь на компьютерный экран, словно зомби, задаваясь вопросом, как другие авторы могут с такой уверенностью продвигать свои книги. «Это лучшее, что выходило в свет с момента публикации моей последней книги! Вы должны это прочитать!»
Я – неловкий писатель, который публикует фотографию своей книги и говорит: «Это нормальная книга. В ней есть слова. Если хотите, можете прочитать».
Боюсь, конкретно этот писательский опыт окажется даже хуже, чем я представляла. Мои книги почти никто не читает, и я не страдаю от избытка негативных отзывов. Но когда выйдет моя работа с именем Верити на обложке, ее прочтут сотни тысяч читателей с конкретными ожиданиями от книжной серии. И если я облажаюсь, Кори узнает, что я облажалась. Издатели узнают, что я облажалась. Джереми узнает, что я облажалась. И… В зависимости от ее состояния…