Но невозможно скрыться от самого себя, даже спрятавшись в горах или монастырях. Мы – часть жизни: она пульсирует в нашей крови, дышит в нас, она – сама наша сущность! Куда от этого спрячешься? Если хорошо подумать, то все эти попытки к бегству сродни самоубийству. Твои монахи, сестры, махатмы и так называемые святые – все они самоубийцы, они медленно убивают себя. Но они не просто самоубийцы, они еще и трусы, им не хватает смелости покончить с собой одним махом. Они это делают постепенно, потихоньку, время от времени; они умирают по чуть-чуть. И мы должны уважать этих больных, выживших из ума людей? Они против Бога, ибо они против жизни.

Я обожаю жизнь, а значит, учу праздновать ее. Все нужно праздновать, все нужно прожить и полюбить. Для меня нет ничего посредственного, как нет и ничего святого. Для меня все святое: от самой низкой ступеньки лестницы до самой верхней. Жизнь – это та же лестница: от тела к душе, от физического к духовному, от секса к самадхи, все наполнено Богом!

Постаревший санньясин рассказывает актеру, игравшему роль Гамлета, что он в свое время тоже играл эту роль.

– Как вы думаете, – спрашивает актер, – занимался ли сексом Гамлет с Офелией?

– Не знаю, как Гамлет, а я обязательно занимался.

Праздник должен быть всеохватывающим, только тогда можно стать всесторонне богатым. Всестороннее богатство – единственное, что мы можем предложить Богу.

Если Бог есть и однажды придется держать перед Ним ответ, то Он задаст лишь один вопрос: «Полноценно ли ты жил?» Нам дается шанс жить, а не отрекаться от жизни.

Мои санньясины празднуют также и смерть, так как для меня смерть – не конец жизни, а ее кульминация, крещендо, финальный аккорд. Если ты жил полноценно, если жил от мгновения к мгновению, если ты выдавил из жизни весь сок, то твоя смерть станет наивысшим оргазмом.

У жизни нет цели, она просто есть, ибо жизнь – это еще одно название Бога. Что угодно в мире может иметь цель, может быть средством для ее достижения, но, по крайней мере, есть нечто, являющееся венцом всего, не имеющее целей.

Можешь назвать это Сущим.

Можешь назвать это Богом.

Можешь назвать это жизнью.

Это все различные имена единой реальности.

Бог – это имя, данное жизни богословами, и в этом кроется опасность, так как слово, идею о «Боге» можно опровергнуть, оспорить. Почти половина человечества не верит в Бога. Это не только коммунисты, но и буддисты, джайны, тысячи атеистов-вольнодумцев. Идею о «Боге» нелегко защитить, потому что она придумана человеком, и это понятие нельзя засвидетельствовать, доказать, подтвердить. Слово остается более или менее пустым. Оно может означать что угодно.

Мне больше по душе «существование». Все великие мыслители этого столетия – экзистенциалисты. Они полностью отказались от слова «Бог». Им достаточно самого существования.

Для меня слово «Бог», как и слово «существование», – крайности, ибо в слове «существование» нет подтверждения жизни, оно может быть мертвым. Нет подтверждения мудрости, оно может быть глупым. Нет подтверждения осознанности, оно может быть неосознанным.

Поэтому я выбираю слово «жизнь». Жизнь содержит все необходимое, более того, ее не надо доказывать. Ты и есть сама жизнь. Ты – доказательство. Ты – аргумент. Невозможно отрицать жизнь, и во всей истории человечества не было ни одного мыслителя, который отвергал жизнь.