В очередной раз пуля-дура пощадила жизнь засидевшегося в должности ротмистра. Она обожгла только правое плечо.

«С таким ранением можно сходить и в атаку, но шашкой или саблей на коне орудовать уже нельзя», − подумал Павел и, укрывшись за валуном, вел прицельный огонь из карабина.

− Раз – и полетел краснопузый в ад. Два – еще одного не стало. Три – отправил и этого в бессмертье, − считал после каждого удачного выстрела ротмистр.

− Даешь Екатеринодар! – заорал один из рядом лежавших офицеров.

Цепь поднялась и с криком «Ура-а-а!» выбила красногвардейцев из небольшой станицы. Казаки дали возможность добровольцам помыться, подсушиться и отдохнуть, предварительно угостив кто чем мог…

Павел зашел в станичную церковку. Вонь от дерьма в притворе поразила его. Все без исключения иконы были порваны, исцарапаны и прострелены. У царских врат находилась большая икона с изображением Иисуса Христа. В его уста, очевидно проткнутые штыком, какой-то вандал вставил окурок. На престоле лежала пристреленная черная кошка, а на окровавленной шкуре покоилось Евангелие, раскрытое на главе «Послание к евреям святого апостола Павла».

− Жидовская работа, − кто-то крикнул из вошедших корниловцев.

− Нет, это могли поработать и свои − наши русские «товарищи», − заметил Павел.

− Дьяволы на такое способны, − пробасил высокий черноусый казак, начавший сразу же неистово креститься. – Это дети сатаны. Они пируют по-своему − только там, где святость, где чистота духовная. Она их раздражает.

− Получат эти изверги рода человеческого за свои грехи сполна, − заключил коренастый крепыш с погонами поручика.

− Посмотрите, посмотрите, что делается у шелковицы, − закричал вбежавший в церковь офицер. – Комиссары прикончили священника. Станичники рассказывали, что батюшка отказался отдать золотую утварь храма и был заподозрен в связях с нами. Да как убили?! Разрезали живот, а кишки намотали толстым слоем на ствол дерева.

Все бросились на улицу. Действительно, у шелковичного комля лежал бледный и вытянутый священник. Конец кишки был прибит гвоздем. Глаза почему-то у него были открыты. Бледное лицо спокойно.

− Видно, Бога просил… простить этих уродов… простить за причиненную ему мученическую смерть, − проскрипела рядом стоявшая старушка.

Все снова перекрестились…

Лицо Павла было белое, как полотно. Глаза горели тем огнем ярости, которая способна на мгновенное мщение.

Добровольческая армия, возглавляемая генералом от инфантерии Корниловым, дважды атаковала Екатеринодар, но взять его так и не смогла – силы были не равны. Армия несла тяжелые потери. Заканчивались боеприпасы. Не хватало продовольствия. Кони ржали от голода и холода…

Здесь же 31 марта 1918 года ее командующий генерал Корнилов и сложил свою голову в результате прямого попадания снаряда в штаб армии.

Во время так называемого второго Кубанского похода Добровольческая армия Деникина, усиленная трехтысячным отрядом полковника Михаила Дроздовского, прибывшего с румынского фронта, 4 августа 1918 года, разгромив 100-тысячную группировку красных войск, взяла столицу кубанского казачества – Екатеринодар.

Спустя год после совершенной Октябрьской революции, при главнокомандующем Добровольческой армией на юге России была создана Особая комиссия, расследовавшая злодеяния большевиков. Она же расследовала и факт глумления представителей Советов над телом убитого генерала Корнилова.

Павел читал копию кем-то старательно переписанного сообщения, тяжело, слезы крупными градинами падали на пол и разбивались о бетон помещения, в котором находился его небольшой штаб отряда. Желваки на скулах ходили ходуном. Листы документа судорожно дрожали в такт нервного перенапряжения, передаваемого пальцам руки.