– Драконы существуют?! – Изумленно спрашиваю я.

– Ты ведь говорил, что у него «некоторые» таланты. – Хмурится Бьорн. – Теперь я начинаю сомневаться в значении слова «некоторые». – Он усмехается. – То-то от него такие странные вибрации идут. Дракон… С ума сойти!

– Есть еще Ларс. – Добавляет Асвальд. – Тот, что трудится на ферме у Нильссона.

– Юродивый Ларс? – Уточняет Бьорн.

– Он не юродивый. Нормальный парень, просто не слишком смышленый. – Поправляет его отец. – Ларс – великан. Мать подкинула его в Реннвинд сразу после его рождения. К тому моменту мы думали, что этот вид исчез еще триста лет назад: по крайней мере, к нам великаны не забредали со времен эпидемии черной чумы начала восемнадцатого века. Мальчика еще в младенчестве отдали в приемную семью, которая воспитала его как своего. Все это время мы с Беком опекали его. Как только начались непроизвольные обращения, провели с ним беседу. И не одну, по правде говоря. С тех пор он у нас на контроле. Добрый малый, безобидный.

– И чем нам будет полезен великан?

– Даже не знаю. – Прочищает горло Асвальд. – В своем истинном обличье он еще менее сообразителен, чем в человеческом. И гораздо более неуклюж. А, проще говоря, опасен: то бордюр сшибет, то дверной косяк плечом вырвет или кресло раздавит. Мы договорились, что Ларс не будет перевоплощаться, пока мы не будем находиться в отдалении от города и посторонних глаз – и только по нашему с Беком разрешению.

– Дракон и великан. Хм, уже что-то. – Протягивает Анна задумчиво. – Это вселяет в меня надежду. Но ты подумай, кого еще можно привлечь, мы должны быть готовы.

– Я подумаю. – Кивает Асвальд.

– То есть, по сути, эти двое – тоже оборотни? – Позволяю заметить я.

– Нет. – Коротко отрезает он, словно отмахиваясь от назойливой мухи.

– Нужно растопить камин. – С этими словами Анна поднимается из-за стола. – В доме холодно, а мы столько часов проторчали на кладбище в этой сырости – необходимо срочно согреться!

– Анна. – Окликает ее Асвальд, когда женщина уже направляется из кухни.

– Да? – Оборачивается она.

Ему явно не по себе. Отец Бьорна предпочел бы поговорить с ней без свидетелей.

– Я помогу тебе развести огонь. – Говорит он, бросаясь следом за ней.

– Хорошо. – Она разворачивается. – Чувствую, ты хочешь поблагодарить, но боишься выглядеть излишне мягким. Уверяю, это можно сделать и при детях. Им будет полезно знать, что ты не каменный. Иногда открывать свои слабости людям полезно.

– Спасибо. – Цедит он сквозь зубы, бросая на нас раздраженный взгляд. И спешит за ней. – Да, я хотел сказать тебе спасибо. За помощь. Ты ведь могла просто уехать и…

– Куда я теперь уеду? Моя дочь влюбилась в этого вашего, как его там?

– Ульрик. И не делай вид, что не помнишь его имени.

– Всегда мечтала о ручном волке. А что, если он будет обращаться в песца? Или лисицу? А, может, в шакала? Сара сказала, что не поняла толком, его зрачки на миг вспыхнули, а затем он потерял сознание.

– Ты знаешь, что я думаю обо всем этом. И что я должен буду сделать, если он только посмеет причинить кому-то вред.

– Говорят, волки очень преданы.

Их голоса стихают в гостиной, и я подхожу к столу и сажусь напротив Бьорна.

– Мне страшно. – Признаюсь я.

Он наклоняется на стол и берет меня за руку.

– Мне тоже. – Признается Бьорн. – Не боятся только идиоты. А я знаю, за что сражаюсь, поэтому мне проще преодолеть свой страх.

– Что будет дальше?

– Не знаю. – Пожимает он плечами. – Но я всегда буду рядом, чтобы тебя защитить.

Я смотрю на глиняный чайничек Ингрид, стоящий на столешнице. Именно в нем она заваривала чай для Микке. И для меня, разумеется. Не раз. Но, кажется, я никогда больше не смогу пить чай, не вспоминая о том, что она сделала. Что значила в моей жизни, и как перевернула ее с ног на голову. Как предала мое доверие.