Я скептически отношусь к этой гипотезе, помня, что такие поля уменьшаются по мере увеличения квадрата расстояния: если расстояние от источника удваивается, этой точки достигает только одна четвертая часть энергии. Я сам живу в Южной Калифорнии. Эпицентры большинства землетрясений находятся на расстоянии десятков-сотен километров от населенных центров, обычно где-нибудь в пустынях, окружающих Лос-Анджелес. По-моему, эта ситуация принципиально отличается от воздействия шлема, создающего электромагнитные поля на расстоянии нескольких миллиметров. Нам еще только предстоит узнать, встречаются ли в реальном мире естественные электромагнитные поля, достаточные по силе, чтобы влиять на мозг, однако Персингеру удается добиться такого влияния искусственно в лабораторных условиях. Собранные данные экспериментов стали основой для компьютерного моделирования встреч с паранормальными явлениями. «Мы знаем, что весь опыт проистекает из мозга, – объяснял Персингер, отвечая на мои вопросы в ходе интервью. – Кроме того, нам известно, что почти незаметные паттерны порождают у человека сложные впечатления и эмоции. Благодаря компьютерным технологиям мы выявили электромагнитные паттерны, порождаемые мозгом во время получения таких впечатлений, а затем подвергли добровольцев воздействию этих паттернов».

После беседы пришло время эксперимента. Ассистент надел на меня шлем, подключил к моим рукам, груди и волосистой части головы датчики для измерения волн, излучаемых мозгом, пульса и других показателей физиологической активности, а потом поместил меня в звуконепроницаемую комнату, где я устроился в уютном кресле, которое могло бы принадлежать Арчи Банкеру из сериала «Все в семье» (All in the Family). Персингер, его ассистент и съемочная группа покинули помещение, я приготовился блаженствовать на мягких подушках. Чей-то голос объявил, что эксперимент начался. Магнитные поля достигли моих височных долей. Моей первой реакцией стало желание хихикнуть, словно происходящее было дурацкой затеей, которую я мог с легкостью контролировать, как в ходе недавнего опыта с гипнозом. Вдобавок я опасался случайно уснуть, поэтому напоминал себе, что должен бодрствовать. Но потом, вспомнив, как чрезмерное беспокойство свело на нет все усилия во время гипноза, я постарался прогнать мысли и впал в состояние сознательного отказа от скептицизма на некоторое время. Несколько минут спустя я ощутил, что рациональная и эмоциональная стороны моего мозга ведут с переменным успехом спор о том, реально ли ощущаемое мною желание покинуть тело.

«С Майклом сейчас происходит следующее, – объяснял Персингер моему продюсеру во время первой серии экспериментов, – он подвергается воздействию сложных магнитных полей, которое ассоциируется с такими же впечатлениями, как и при употреблении опиатов – с ощущениями свободного полета, удовольствия и вращения». По прошествии примерно половины времени эксперимента помощники Персингера поколдовали над аппаратурой, изменив электромагнитные паттерны. «А теперь в правом полушарии создается другой паттерн, скорее ассоциирующийся с более страшными впечатлениями». И действительно, находясь под воздействием этих паттернов, добровольцы сообщали, будто бы видели дьявола, похищение их инопланетянами и даже попадали в ад. Как я сказал Персингеру после эксперимента во время краткого итогового совещания, «в первой части опыта мне казалось, будто бы нечто проходит мимо… Не знаю точно, я уходил или кто-то другой или же что-то приблизилось ко мне. Ощущения были очень необычными. Во второй части мне казалось, будто меня окружают волны, мне хотелось покинуть собственное тело, но я неизменно возвращался обратно. Теперь я вижу, как человек, более склонный к игре воображения и к толкованию внешних раздражителей в паранормальном духе, может воспринять подобный опыт как реальное, но невероятное путешествие».