Так, Яна, соберись, не обращай внимания на всякую ерунду. Не хватало еще, чтобы у тебя с голодухи отказали мозги, и ты помчалась творить всякие глупости.

Я поймала наше с боссом отражение в одном из окон. Со стороны мы выглядели довольно странно: босс – весь из себя бунтарь-хулиган, а я – пай-девочка в белой блузке. Чтобы мы смотрелись органичней, мне, наверное, тоже следует прикупить себе потертые джинсы и пару футболок с озорными принтами. Вот только денег у меня сейчас впритык. Хотя можно (точней, даже нужно) намекнуть боссу на аванс.

Григорий вдруг остановился, уставился куда-то в сторону. Я против воли залипла на его лице. Мне в нем почему-то все нравилось: и широкие брови, и глубоко посаженные, обрамленные густыми ресницами глаза, и волевой подбородок.

– Зацени, какой шикарный розовый куст у них в палисаднике! – произнес босс, показав куда-то в сторону. – Давай я тебя рядом с ним сфотографирую?

Я встрепенулась, взглянула на босса вопросительно.

– Пойдем, – поторопил он. – Как безумно влюбленный малый, я просто обязан установить твое фото на экран телефона. С кустом – самое то.

Мы прошли к розам, я замешкалась, не зная, с какой стороны от них пристроиться. Куст был красивый, пышный, но невысокий. Покрутившись и так и сяк, я присела на низкий заборчик у палисадника. Сидеть на нем оказалось жутко неудобно: я с трудом балансировала, чтобы не завалиться в траву. Неподалеку гуляли две старушки со шпицами, они (старушки в смысле) стали поглядывать на нас с кустом как-то недобро.

Григорий окинул меня придирчивым взглядом и остался недоволен. Ну и что в этот раз не так? Я собралась спросить, но не успела. Босс подошел ко мне, по-хозяйски стянул с моих волос резинку. Волосы, само собой, рассыпались в беспорядке. Смутившись, я попыталась пригладить их пальцами.

– Не трогай, – властно распорядился босс. – Хочу, чтобы ты была вот такая –взъерошенная. Как будто только что из постели.

Он так на меня взглянул, что захотелось послушаться. Я оставила волосы в покое, покорно сложила руки на коленях. Лучше бы я, конечно, этого не делала. Григорий еще больше обнаглел и, сунув мою резинку в карман джинсов, стал расстегивать верхние пуговицы на моей блузке.

– Это еще зачем? – Я даже оцепенела от неожиданности.

– Я же тебя не на паспорт фотографирую, – невозмутимо пояснил босс. – Мне нужен снимок, пробуждающий желание.

Он проворно расстегнул две пуговички, принялся за третью, я наконец отмерла, оттолкнула его руку.

– Перестань! На нас уже люди косятся. – Я показала взглядом на старушек с собаками. – Фотографируй быстрей, пока на тебя не натравили шпицев.

Григорий отошел на пару шагов, поймал меня в объектив камеры телефона.

– Так, Яна, теперь прогнись вперед, – деловито попросил он. – И немного приоткрой ротик.

Ну и пожелания! Совсем, что ли?

Босс дернул подбородком, призывая меня быть расторопней.

– Не буду я ничего приоткрывать, – прорычала я. – И прогибаться тоже.

– Почему?

– Не хочу выглядеть глупой курицей.

– Это твоя работа, принцесса, – с нескрываемой издевкой заявил он. – Давай, постарайся для любимого, продемонстрируй, какой ты можешь быть горячей штучкой.

– Я в тебя сейчас туфлей кину, – с мрачным видом пригрозила я. – Чтобы ты сполна оценил весь мой темперамент.

– О, вот такой сердитый взгляд мне, кстати, тоже нравится, – ухмыляясь, констатировал он. – Обожаю тебя бесить.

– Молодые люди, а можно быстрей! – возмутились старушки со шпицами. – Мы тоже хотим сфотографировать розы.

Босс закатил глаза.

– Одну минуту.

– Вот видишь! Я предупреждала, что ты нервируешь людей, – с торжествующим видом констатировала я. – Ты мог бы уже с десяток нормальных фото сделать, если бы не выделывался.