Особенно обидно было то, что Ал не выдал тех, кто его запихнул в подвал, поэтому официально никого не наказали. Только через месяц, когда шатающийся от боли и слабости мальчишка вернулся к учебе, Грегори услышал от тьюторов, что в аристократическом крыле аж четверо старшеклассников вдруг принялись еженощно мочить постели! Тогда он и узнал имена тех, кто пытался «проучить» его друга. Они с Махоуном выловили наглецов в темном закутке у столовой и набили им наглые морды, но Ал еще долго боялся огня, подвалов и звона цепей.

– Кто же посмел надеть на мисс кандалы? – удивилась леди Аманда. – Сейчас это большая редкость! Насколько я знаю, их держат лишь в полицейских участках и в королевских тюрьмах – на случай поимки спятивших магов.

– Девушка была неразговорчива, – с легкой усмешкой отозвался Ал. – Я постарался навести справки, откуда она вообще появилась в Лондиниуме. Нашел в отвороте ее пальто билет на поезд, и больше ничего.

– Она Бриванка? – уточнил Грег.

– Она из Ирлингии, – ответил Ал, – не уверен, что имя настоящее. Одежда качественная, но сильно изношена. Багажа нет. Слуги чистили ее одежду, сказали, в карманах лишь несколько монет и адрес, нацарапанный на обрывке оберточной бумаги.

– Адрес? – вот теперь оживился Махоун. – «Мотобратья» могут прокатиться, посмотреть, кто там живет.

– Боюсь, это бесполезно, – хмыкнул лэрд Аэд.

– Почему? – вскинул брови «Кентавр», ему явно хотелось проветриться.

– Потому, что это адрес нашего клуба! – ответил Аллиаль.

– Не может быть! – лорд Грегори буквально подпрыгнул на месте. – Где эта бумага?

– Вот, – Ал бережно вынул из внутреннего кармана конверт, в котором лежал клочок грубой коричневой бумаги. Адрес на нем был нацарапан карандашом и уже почти стерся.

Лорд Лайвернес взглянул, убедился, что друг прав, и задумчиво произнес:

– Странно записано. Сначала номер дома, потом улица, потом официальное название клуба и только потом «Лондиниум». На почтовых конвертах адрес пишут не так. Моя леди, что вы скажете?

Аманда уже вынула из сумочки тончайшие хлопковые перчатки и аккуратно поднесла открытый конверт ближе к лампе:

– Ал прав, бумага оберточная, но не бриванская.

– Гм, – гулко пробормотал Махоун, испрашивая уточнений.

– В Бривании такую бумагу делают из тростника, отходов лесопилок и прочего мусора, поэтому включения, грубые волокна и щепки обычно коричневые. А здесь…

Аллиаль заглянул подруге через плечо:

– Зеленые!

– Верно, – Мэнди улыбнулась «Оберону», как школяру, угадавшему реакцию на уроке алхимии. – Такой цвет получается, когда в бумажную массу добавляют семена.

– Семена? – хором переспросили мужчины.

Леди Лайвернес улыбнулась:

– Это разработка одной моей сокурсницы. Леди Тьяна Кармайкл весьма чувствительна к запахам. Ее дипломной работой стала возможность внедрения семян пряных трав в упаковочную бумагу. По ее задумке, бумага начнет размокать от дождей, и на месте безобразных сточных канав и мусорных куч будет цвести лаванда или еще двенадцать наименований растений, способных скрыть дурной запах!

– Леди Тьяна сейчас в Лондиниуме? – сразу уточнил Грег.

– Увы, насколько я знаю, получив диплом, леди Кармайкл вышла замуж и уехала на родину супруга. Одним из пунктов ее брачного контракта стало обязательство супруга наладить производство вот такой бумаги! – сверкая глазами, ответила Аманда.

– И куда же уехала столь изобретательная леди? – Грегори тоже усмехался, но ждал ответа, поддерживая игру жены.

– В графство Корк! – леди Лайвернес улыбнулась уже вполне открыто.

– В Ирлингию! – радостно сказал Махоун, потом перевел взгляд на Ала: – Похоже, дружище, тебе не избежать поездки на родину!