Дело в том, что рано или поздно наступал новый этап в работе НКВД, и тогда уже сами следователи становились подследственными. Чаще всего основой для расправы над ними и служили письма заключенных. Страшная и безжалостная машина репрессий была не только хорошо отлажена, но и продумана: она всех превращала в преступников.
Глушко сражался, но победить он не мог.
15 августа 1939 года Особое совещание при народном комиссаре внутренних дел СССР выносит постановление:
«Глушко Валентина Петровича за участие в контрреволюционной организации заключить в исправительно-трудовой лагерь сроком на ВОСЕМЬ лет, считая срок с 23 марта 1938 года.
Дело сдать в архив».
Однако стране нужна была новая техника и такие специалисты, как В.П. Глушко, в первую очередь. А потому появляется на его «Деле» короткая надпись: «Ост. Для раб. в тех. бюро», то есть он направляется в Казань, в «Шарашку». Скоро там окажется и Сергей Павлович Королев, которого Глушко потребует к себе. Да-да, в «Шарашке» у Валентина Петровича будет возможность требовать к себе тех специалистов, которые оказались в ГУЛАГе. Он составит список своих товарищей по ГДЛ и ГИРДу, но, к сожалению, большинство из них уже будут расстреляны, в живых останутся единицы.
Из воспоминаний А.И. Эдельмана:
«Я был назначен в КБ «Шарашки», которым руководил Валентин Петрович Глушко. Это КБ работало над созданием жидкостных ракетных двигателей. Меня представили Валентину Петровичу как нового сотрудника. Я увидел сидевшего на столом аккуратно одетого молодого человека, погруженного в работу. При виде сопровождающего меня начальства он не изменил позы, и на лице его не отразились никакие эмоции. Даже в тех условиях, в заключении, он производил впечатление человека независимого, уверенного, знающего себе цену. Коллектив КБ Глушко был небольшим. Все конструкторское бюро располагалось в двух или трех комнатах. Сидели все вместе: конструкторы и расчетчики, руководители и чертежники. Почти у всех были чертежные доски, в большинстве своем оборудованные новыми для того времени чертежными приборами – кульманами… Расстояние от КБ до входа на завод составляло метров 200 по улице, вне территории обоих заводов. Да и внутри завода № 16 от проходной до цеха было примерно такое же расстояние. Чтобы зэку из КБ пройти в цех, нужно было дать знак солдату (сопровождающему). Их у нас почему-то называли «свечками». «Свечка», коротавший время в одной из комнат на выходе из КБ, вскакивал, быстро одевался, и только после этого можно было двигаться в путь. «Свечка» шел несколько сзади заключенного и сопровождал его через проходную завода до входа в цех, где стоял вахтер. На этом обязанности «свечки» заканчивались. Дойдя до цеха, «свечка» оставался у входа ждать своего «подопечного». Когда работа в цехе заканчивалась, заключенный шел на выход, охранник вскакивал и шел сзади. Все происходило без слов. Заключенные не имели персональных «свечек» – их сопровождал любой свободный (иначе было в «шараге» Туполева, где каждый зэк имел персональную «свечку»).
Из воспоминаний П.П. Бровкина:
«Мы, вольнонаемные, чувствовали одну важную особенность коллектива ОКБ В.П. Глушко – его необыкновенную сплоченность. В нем поддерживалась, причем не административными методами, а добровольно, деловая атмосфера: работоспособность сотрудников была высокой и ровной. Преданность объединившей их высокой идее, большой цели была беззаветной. Какие это были люди! Цвет нашей технической интеллигенции: Лист, Витка, Артамонов, Мееров, Гаврилов, Назаров, Уманский, Шнякин, Желтухин, Колосов… В 1942 году на нашей площадке появился еще один представитель «спецконтингента» – С.П. Королев. Как заместитель Глушко по летным испытаниям самолетных ускорителей Сергей Павлович «базировался» на аэродроме соседнего самолетостроительного завода. Человеком он был решительным и смелым: однажды в полете у самолета «Пе-2», в хвосте которого у ракетного ускорителя сидел на корточках Королев, отвалился хвост. Его спасло только то, что он парашютом случайно зацепился за какой-то кронштейн в фюзеляже. А другое чудо заключалось в том, что они приземлились без хвостового оперения вопреки всем законам аэродинамики…»