Она снова кашлянула.

Что ж, главное я выяснил – Савелий Куликов не был призраком. Получается, он действительно забрел в кофейню Набиля во сне. Удивительно, но с фактами не поспоришь.

– Значит, сын рассказал вам о нашей встрече? – спросил я.

– Да, – кивнула женщина. – Утром он был очень удивлен. Рассказал, что видел вас во сне и даже говорил с вами. Я твердила ему, что это знак. Что он должен обратиться к вам за помощью. А он сказал, что это всего лишь сон, обнял меня и ушел на службу. Но вот вы здесь! И говорите, что виделись с ним. Значит, это не просто сон? Я заплачу вам, сколько скажете, ваше сиятельство! Только разберитесь, пожалуйста – что происходит с моим сыном.

Пока она говорила, я незаметно огляделся.

Бедность и чистота. Вот два слова, которыми можно было описать квартиру Куликовых.

На крашеном дощатом полу длинного коридора лежала длинная домотканая дорожка. Она была до того старой, что цветные нитки вытерлись до основы. В конце коридора виднелась кухня. Я увидел краешек кухонного стола – на клеенке с цветами стояла чисто вымытая посуда.

Ну, и что они смогут мне заплатить? Им самим едва хватает на жизнь.

– Дело не в деньгах, – откровенно сказал я. – Когда я сталкиваюсь с незнакомой магией, мне самому хочется разобраться. А встреча с вашим сыном меня очень удивила, не скрою. Я, знаете ли, очень любопытен. Поэтому если вы откровенно ответите на мои вопросы, это будет достаточной платой. Где мы с вами можем поговорить?

– В кабинете Савелия. Раньше это был кабинет моего мужа, но теперь…

Она проводила меня в большую светлую комнату. На секунду мне показалось, что я попал в капитанскую каюту.

У стены стоял письменный стол, на котором лежали свернутые чертежи. Над столом висела огромная и подробная карта залива, на которой были нанесены все форты, отмели и пунктирная линия фарватера. Два широких окна выходили в Песочный переулок, между ними стоял узкий шкаф, заполненный книгами. Я с любопытством взглянул на толстые корешки.

“Искусство магического мореходства”, “Навигация по магическому полю”, “Судовая магия воды и ветра”.

У противоположной стены стоял обтянутый порыжевшей кожей деревянный диван и пузатый комод, служивший подставкой для большого глобуса. Рядом с глобусом лежал загадочный прибор, больше похожий на магический артефакт. Прибор поблескивал начищенной медью.

– Что это? – с интересом спросил я.

– Астролябия, – ответила Антонина Ивановна. – С ее помощью ориентируются по звездам в открытом море.

– Ваш муж был моряком?

– Капитаном, – с гордостью ответила женщина. – Его судно называлось “Надежда”.

Она снова закашлялась и опустилась на диван, смущенно взглянув на меня.

Насколько я мог судить, за предметы из этой комнаты можно было выручить немало денег у понимающего антиквара. Тех самых денег, которых отчаянно не хватало семье Куликовых.

И все же, они берегли их как память.

– Расскажите мне о вашем муже, – предложил я.

– Почему вы спрашиваете о нем? – удивилась Антонина Ивановна.

– Ваш сын видел во сне место, в котором бывал в детстве с отцом. Я думаю, это не случайно.

– Савелий очень любил отца, – кивнула Антонина Ивановна. – Когда Георгий погиб, он… нам тогда трудно пришлось. Но мы справились.

– “Надежда” была торговым судном?

– Да. Корабль принадлежал купцам Тороватовым. Старший брат и сейчас держит магазин в Гостином дворе.

– А младший?

– Он отправился в плаванье вместе с Георгием. И тоже погиб.

– Куда они плыли? – спросил я.

– Это был не торговый рейс, – помолчав, ответила Антонина Ивановна. – Я не могу сказать даже вам, господин Тайновидец. Когда стало окончательно ясно, что корабль не вернется, господин Тароватов нашел нас с Савелием. Он дал нам денег, помог заплатить за квартиру. А взамен просил никому не рассказывать, куда отправилась “Надежда”. Простите, ваше сиятельство.