– Около полуночи, – скучным голосом ответил Прудников.

– Значит, в театре еще шел спектакль.

– Вы думаете, это мог быть один из артистов? – догадался Зотов.

– Артисты часто используют зелья превращения вместо грима, – кивнул я. – Думаю, начать надо именно с театра.

– Точно! – просиял Прудников. – Кто-то из артистов решил подшутить над прохожими, вот и все. Господин Кожемяко, немедленно допросите персонал театра и найдите этого шутника. На крыльце я видел швейцара – начните с него. Запишите все показания, чтобы преступник потом не отвертелся.

– Не будем делать поспешные выводы, – поморщился Зотов. – Раз уж мы все здесь, поговорим с персоналом театра вместе.

– Для чего? – изумился Степан Богданович. – Мой помощник прекрасно справится, уверяю вас.

Взгляд начальника тайной службы похолодел.

– Это приказ, господин следователь, – ледяным тоном ответил он. – Вы, и ваш помощник идите с нами, а городовые пусть дождутся эксперта.

Зотов посмотрел на меня.

– Александр Васильевич, вы не откажетесь и дальше помочь в расследовании?

– Не откажусь, – улыбнулся я.

И посмотрел на часы. Три часа у меня есть, отлично.

Следователь хотел еще что-то сказать, но Зотов легким движением ладони остановил его. Послал зов эксперту – я понял это по отсутствующему выражению его лица – выслушал ответ и кивнул нам:

– Эксперт уже выехал. Идемте, господа!

****

– Господин Кастеллано изволит отдыхать! – отважно заявил швейцар, со страхом глядя на золоченые пуговицы кителя Прудникова. – Вчера премьера была. До утра гуляли-с.

Вблизи швейцар выглядел не так величественно. Под его мутными глазами набрякли мешки, а из рукавов роскошного мундира выглядывали несвежие обшлага сорочки.

– Мы ненадолго, – успокоил его Зотов.

– Прошу-с!

Почтительно наклонив седую голову, швейцар с привычным усилием распахнул тяжелую дверь.

– Благодарю, – сухо бросил Зотов, проходя в прохладную полутьму театрального фойе.

Следователь и Миша шли за ним.

– А вы куда?

Швейцар с подозрением посмотрел на меня и даже попытался закрыть дверь перед моим носом. Но дверь оказалась слишком тяжелой.

– Я с ними, – широко улыбнулся я.

Только взглянув на швейцара, я понял, что он из тех, кто любит поболтать. Это было мне на руку. Наверняка он что-то видел или слышал.

– Вы ведь со вчерашнего вечера здесь? – спросил я. – Ничего необычного не произошло во время премьеры?

Секунду швейцар недоверчиво смотрел на меня. Размышлял, стоит ли отвечать незнакомому молодому человеку в летнем костюме.

Но швейцару было скучно, а моя уверенная улыбка решила дело.

– Артист у нас пропал, – поделился новостями швейцар. – Спиридон Ковшин. Господин Кастеллано рвал и метал!

– Спиридон Ковшин? – задумался я.

Театральные премьеры и раньше не очень привлекали меня. А перебравшись в старый особняк на Каменном острове, я совсем забросил светскую жизнь. Но фамилии известных артистов часто мелькали на страницах газет, а газеты я читал регулярно.

– Не помню такого. Кто-то из статистов?

– Да вы что, господин хороший!

Швейцар многозначительно поднял лохматые седые брови и округлил мутные глаза.

– Восходящая звезда! В новом спектакле у него главная роль. Вчера премьера была, а он пропал! Первый звонок, второй, третий – а Ковшина нет! Публика уже в зале, господин Кастеллано кричит, премьера срывается!

Швейцар так убедительно изобразил гнев и отчаяние неизвестного господина Кастеллано, что я усмехнулся:

– Вам бы на сцене играть.

– А я и играю, – довольно кивнул швейцар. – Господин Кастеллано мне важную роль поручил. Слов нет, зато все время на виду у публики.