– Разумеется, нет! – процедила она сквозь стиснутые зубы. – Для нас, нортумберлендских Баллинджеров, честь превыше всего. Мы пойдем во имя ее даже на смерть.

– В таком случае наша помолвка остается в силе. Теперь мы с вами достаточно серьезно связаны, поскольку зашли слишком далеко, чтобы поворачивать назад.

Послышался резкий щелчок, потом треск, и Августа посмотрела на то, что осталось от ее веера. Она так сильно стиснула его, что хрупкие пластинки не выдержали.

– Тьфу ты! – вырвалось у нее.

Гарри улыбнулся и, протянув руку, приподнял ее лицо за подбородок. Длинные ресницы взметнулись, и на него посмотрели встревоженные глаза. Наклонившись, он легким поцелуем коснулся чуть приоткрытых губ:

– Верьте мне, Августа: мы с вами непременно будем счастливы.

– А вот я в этом совсем не уверена, милорд: мне по-прежнему кажется, что мы совершаем большую ошибку.

– Никакой ошибки! – Гарри прислушался к звукам, донесшимся из открытых окон. – Не окажете ли мне честь потанцевать со мной, дорогая? Вальс…

– Пожалуй, – пробормотала Августа, неловко поднимаясь со скамьи. – Не вижу для себя выбора при сложившихся обстоятельствах. Если я откажусь, вы, конечно же, скажете, что это против правил приличия хотя бы потому, что мы помолвлены.

– Вы хорошо меня изучили, – прошептал Гарри, предлагая ей руку. – Я просто помешан на правилах приличия…

Он не мог не заметить, что Августа все еще напряжена и упрямо стискивает зубы, ступив с ним на залитый светом паркет бального зала.

Значительно позже тем же вечером Гарри вышел из своей кареты на Сент-Джеймс-стрит и поднялся по ступеням крыльца одного весьма солидного заведения.

Дверь перед ним немедленно распахнулась, и он оказался в той исключительно располагающей атмосфере дружелюбия, которую может создать только отличный клуб для джентльменов.

Трудно найти обстановку более приятную, чем здесь, размышлял Гарри, усаживаясь у камина и наливая себе бренди. Неудивительно, что Августа решила развлечь Салли и ее подруг неким подражанием клубу «Сент-Джеймс». Этот заведение было бастионом, укрытием от внешнего мира, убежищем, чуть ли не домом родным. Здесь каждый имел возможность побыть в одиночестве или подыскать себе подходящую компанию.

В таком клубе можно было расслабиться и отдохнуть в обществе друзей, испытать судьбу за игральным столом или же с кем-то приватно побеседовать. Сам Гарри за последние несколько лет, пожалуй, довольно часто прибегал к конфиденциальности.

Несмотря на то что во время войны почти не покидал континент, во время редких посещений Лондона он старался непременно заглянуть в свои любимые клубы. И если не имел возможности лично передать туда чек, то не забывал проверить, сделано ли это и состоят ли его агенты в членах какого-нибудь респектабельного заведения, где всегда можно было получить секретные сведения.

Именно здесь, например, ему когда-то удалось узнать, по чьей вине погиб один из лучших агентов британской разведки. Прошло совсем немного времени, и с убийцей произошел несчастный случай, который организовал граф Грейстоун.

В другом, не менее знаменитом заведении на той же Сент-Джеймс-стрит Гарри договорился о покупке дневника одной известной куртизанки. Ему сообщили, что эта дама любила поразвлечься с французскими шпионами, этими презренными эмигрантами, которых в Лондоне во время войны было предостаточно.

Во время дешифровки простейшего кода, с помощью которого дама записывала свои воспоминания, Гарри впервые наткнулся на кличку Паук, однако куртизанка погибла прежде, чем он успел с ней встретиться. Заплаканная служанка рассказывала, что один из любовников ударил ее хозяйку ножом в приступе необузданной ревности. И разумеется, бедная женщина понятия не имела, кто именно, поскольку любовников у дамы было немало.