Скрипя щебёнкой, УАЗ Берегового заехал на мощённую камнем парковочную площадку усадьбы. Фонари, установленные по периметру парковки освещали и новое небольшое строение, служившее гаражом, и современную кованую решётку, пришедшую на замену старым въездным воротам, от которых остались только стёсанные временем руины, до которых ещё не добрался демонтаж. Но за границей полукруга света стелилась темнота, она скрывала и большой газон, отделявший парковку от дома, и подъездные дорожки, с двух сторон обрамлявшие пятно зелени. И дальше освещённый участок начинался только возле само́й усадьбы, но и там свет был не везде, а лишь около основного входа, и освещал тропинку, огибающую дом, по которой можно было попасть на открытую веранду.

Оперативник заглушил двигатель, и вокруг них повисла тишина, нарушаемая только редкими протяжными криками одинокой ночной птицы.

– Судя по всему, нам сюда. По крайней мере, других усадьб в этой стороне у нас в районе точно нет. – сказал Иван Гаврилович. – Но машину Пасечникова я не вижу. – Ласточкин огляделся. – Выходим.

Малинин дёрнул за ручку дверцы, прищемил палец и выпрыгнул наружу, тихо матерясь. Иван Гаврилович, ехавший на заднем сиденье, аккуратно выбрался из салона и, вдохнув полной грудью ночной холодный воздух, проговорил:

– Вот и моя хочет, как на пенсию выйду, переехать подальше от суеты. Хорошо-то как за городом.

– А тебя не смущает, что мы на труп приехали? – спросил Малинин, оглядывая тёмную громаду усадьбы, хорошо видимую отсюда.

– Нет. – покачал головой Ласточкин. – Мы на них часто ездим и всё по красивым местам. Я себе и дачу так купил. Жизнь-то она идёт своим чередом.

– А, ну если с этой точки зрения посмотреть. – Егор покачал головой и взглянул на замешкавшегося внутри машины Берегового. – Но я это говорил к тому, что жить в такой глухомани небезопасно.

– Слушай, сюда бедокурить только знающий человек пойдёт. – пожал плечами Ласточкин. – Сам посуди, если ты не знаешь местность, то что в тёмном лесу ловить.

– А вот это ценное замечание. – отметил Малинин.

Береговой наконец выпрыгнул наружу из автомобиля, захлопнул дверцу и сказал:

– А чего, топать надо? Дороги до дома нет?

Малинин с Ласточкиным переглянулись, и Иван Гаврилович всплеснул руками:

– Нет, специально для тебя лисапед приготовлен.

В этот момент со стороны леса они услышали истошный вопль автомобильного сигнала. Малинин с Береговым мгновенно вылетели за ворота, а из леса, бешено чертя фарами дорогу, показалась машина Лизы.

Лиза резко вжала педаль тормоза в пол, внедорожник слегка повело в сторону на мокрой дороге, и он остановился. Девушке казалось, что она слышит биение сердца. Страх, хватавший за горло всю дорогу, теперь усилил свою хватку, и Лиза смотрела на трёх мужчин, преграждавших ей путь. Это вполне могли оказаться такие же лже-полицейские.

Малинин, светя фонариком перед собой, пошёл вперёд, подошёл к дверце машины и, вынув удостоверение, посветил на него. Девушка открыла окно буквально на несколько сантиметров и спросила:

– Кто вас вызывал?

– Пасечников Дмитрий Антонович. Я следователь из Санкт-Петербурга, а это из местного следственного комитета. – Егор кивнул себе за спину на стоявших чуть поодаль Ласточкина и Берегового.

– На меня напали по дороге. – Лиза резко выдохнула и ей показалось, что внутри неё словно лопнул воздушный шарик. – Он рвался в машину. – голос девушки предательски дрогнул.

– Пожалуйста, заезжайте в ворота и припаркуйте автомобиль. – проговорил Малинин, отступая на шаг назад и тревожно вглядываясь в шумящий ночным ветром лес. Он увидел бледное лицо девушки, её расширенные от страха глаза и понял, что здесь что-то более серьёзное, чем случайно заблудившаяся и потом провалившаяся в пещеру женщина.