Ближе к Сандомиру дорога начала набирать солидность, расширилась, налилась важностью, и километрах в пяти от родового гнезда Мнишков, оборотясь в семьдесят седьмое шоссе Варшава-Перемышль, раздвоилась, став полноценным четырехполосным автобаном – с которого, правда, Одиссей тут же свернул направо, на шоссе Сандомир-Краков – узкую и довольно нагруженную дорогу, которая, судя по карте, за Краковом превращалась в автостраду – но пока представляла собой обычное провинциальное двухрядное шоссе почти без обочин.

Теперь по этой дороге, никуда не сворачивая, до Бжеско – чтобы там свернуть налево; успеть бы до захода солнца доехать до Велички… Девять лет назад в этом местечке, в том самом мотеле, куда он сегодня должен попасть, ждали его брестские хлопцы – чтобы переправить домой. До окраины городка его тогда, помниться, довёз Янош Фекете, а затем, выгрузив и сообщив пароль, тут же двинул назад, к себе, на Мадьярщину. Те полчаса, что он искал мотель «Классик», были, помнится, весьма нервными…

По этой же дороге шесть лет назад ехала и опергруппа, направленная из Москвы для его избавления из лап Али Умара ар-Рамахи; ехала, да не доехала… Правда, самого Умара и его головорезов чуть позже перебили его бывшие коллеги-албанцы, которых он пытался кинуть на неслабую сумму[6] – но факт остаётся фактом: ребята попали в автокатастрофу, изрядно покалечились, и он тогда в Моравии провёл несколько весьма тревожных часов; был момент – даже приготовился ступить на тропу, ведущую в Страну Вечной Охоты… Слава Богу, нашлись и в моравских Виловицах добрые люди – помогли избежать преждевременной встречи с апостолом Петром…

Правда, после той пертурбации с зятем вице-премьера Чемешева отцы-командиры временно отстранили его от оперативной работы – отцам-командирам, понятное дело, виднее. Пять лет после этого он проработал в Минске – писал всякую лабуду для журнальчиков и интернет-сайтов… вроде неплохо получалось, и даже вполне финансово успешно. Правда, по специальности всё же поработать удалось – но только один раз, увы…

Теперь он едет в Банска-Бистрицу – совершенно легально, в качестве официально приглашённого гостя: в музее Словацкого национального восстания нашлись документы об участии Рудольфа Яшика в боях осенью сорок четвертого в Жилинском крае (будущий писатель был тогда комиссаром отряда надпоручика Дорчака, бывшего частью бригады имени Штефаника); а ведь Павел Гавалда снисходительно называл своего бывшего одноклассника «счетоводом»! Несладко пришлось «счетоводу» в декабре сорок четвертого, когда их отряд разгромили немцы, а он, в одиночку, двинулся через хребет Малой Фатры к себе, в долину Кисуцы. Морозы в те дни стояли жуткие, музейные тётки утверждают, что до минус пятнадцати. Ночевать в горах на таком морозе – верная смерть…

«Белёсое, выцветшее от холода, бледно-стылое низкое небо, опустившееся так низко, что вершины гор исчезали в нём… Заковавший всё вокруг своим панцирем безжизненный, ослепительно белый и от этого мёртвяще-холодный, жёсткий и колючий снег… Заледеневшие, скрючившиеся от стылого, пронизывающего ветра грязно-серые ели… Выступающие из-под снежных сугробов тяжёлые гранитные глыбы, напоминающие заледеневшие надгробья… И мёртвая тишина – глухая, как на кладбище…» О как! Аж холодок по спине пробежал…

Так, надо подкрепиться. Вот как раз и знак с ножом с вилкой – впереди слева что-то типа пункта отдыха для путешественников: заправка, стоянка, мотель, ресторан. Всё новенькое, построенное в последние годы – правильно, эдакие деньжищи из Европы попёрли в Польшу; вот народ и кинулся массово строить разные объекты придорожного сервиса. По всему и этот комплекс – родом из эйфории начала двухтысячных…