– Тише, тише, – сказал Егор. – Мне в первый раз тоже поплохело. Это местные обычаи, здесь всё законно. Это у кого-то родственник умер и вот это типа повозка, которая везёт в мир мёртвых его поклажу. Такое себе, конечно, представление, но что поделаешь.

– Гадость какая, – Софья внутренне с облегчением выдохнула: в этот раз ей хотя бы не привиделась такая картина.

Малинин увозил её всё дальше, по дороге сыпал шуточками и старался не показывать, что внутри него зреет странное тошнотворное чувство, увлекающее его своей тяжестью на самое дно, где чернела бездна отчаяния от его бессилия что-либо изменить.

Больница, куда они снова приехали, жила своей унылой суетной жизнью, здесь пахло болезнью, хлоркой, которой по старинке мыли обветшалые и потрескавшиеся полы, и немного подванивало особо едкими медикаментами.

– Молодые люди, ну куда вы ноги ставите? – с тоской в голосе спросила Малинина щуплая старушка, возившая шваброй в коридоре.

– Извините, – бросил на ходу Егор и, обойдя вымытый участок, хотел идти вперёд, но задержался. – Подскажите, пожалуйста, а вы только здесь полы моете? Или в старом крыле тоже убираетесь?

– А чего там чистить? Там же никто не ходит, – пожала маленькими плечиками старушка и узловатыми пальцами затолкала обратно выбившиеся из-под платка взмокшие светлые пряди.

– Спасибо.

– Ты чего, Егор? – догоняя Малинина, спросила замешкавшаяся на входе Софья.

– Да я вспомнил, что там хлоркой пахло, – покивал в задумчивости полковник. – Видимо, кто-то что-то отмывал.

– Где там? – не поняла Софья.

– Там, где Новикову нашли вчера. Ладно, давай сначала к девушке, которую на берегу обнаружили, а потом ко второй, – Егор остановился возле выкрашенных белой краской дверей, где красными буквами значилось слово «Реанимация» и обернулся на идущего по коридору доктора. – Здравствуйте. К вам вчера девушку доставили вертолётом, я вечером приходил, но мне сказали, что она была без сознания.

– Да-да. Как раз к ней иду, Кирилл Борисович, я её лечащий.

– Егор Николаевич, – Малинин по привычке хотел произнести «следователь по особо важным», но осёкся, – расследую это дело. Хотел бы с ней поговорить, – предъявляя корочки, проговорил он.

– Боюсь, это пока не совсем возможно, – сложив кончики пальцев на руках и перекатываясь стопами с пятки на носок и обратно, ответил врач. – Она в шоковом состоянии, у нас нет хорошей психиатрии, чтобы размотать её состояние правильными препаратами, но я сейчас связался с коллегами, они попробуют по анализам и видеофиксации ей помочь.

– Повреждения какие у неё? – тяжело вздохнув, спросил Малинин.

– Может быть, я вам заключение дам? – вяло отозвался доктор. – Дел завал, ещё по второй барышне отписываться, которую в старом крыле нашли.

– А что с ней? – замер Малинин на месте.

– Так умерла к утру ближе, – доктор посмотрел на часы. – Часов в пять.

– Мне почему никто не сообщил? – процедил сквозь зубы Малинин.

– Это уж точно не ко мне, я не знаю. Это к начальству.

– Сейчас она где?

– В морге больницы, – доктор подошёл к окну и показал на небольшое здание, примостившееся неподалёку. – Это там.

– Да знаю я, – раздражённо махнул рукой Егор и зашагал прочь, набирая номер телефона. – Да, это Малинин. Что у нас с криминалистом? Нет, придётся поторопиться, потому что теперь у нас есть, как вы выражаетесь, полноценная жертва. Девушка, которую там вчера обнаружили, умерла! – гаркнул он и отключился.

– Егор, успокойся, – Соня попыталась взять Малинина за руку, но он лишь раздражённо выдернул ладонь и пошёл прочь.