– Она в дом пошла, я не видел её потом, – с улицы отозвался молодой человек. – Может, на чердаке? Там вещи тёплые искала.

– Я выйду на улицу, – сказала Софья, подумав, что вид голого Малинина точно не даст ей никаких положительных эмоций, кроме очередных душевных терзаний.

– Егор, снимай, снимай одежду, – подбодрил его Кадарий, – сам принесу тебе сменку.

Вскоре Малинин переоделся, сделал большой глоток сладкого кофе и, откусив пресную лепешку, стал усилено работать челюстями, думая о том, что же здесь произошло. С улицы послышался громкий крик Софьи, Егор вскочил с места, понёсся в ту сторону, откуда шёл голос, и увидел, что Соня стоит чуть поодаль в лесу и что-то держит в руках.

– Это что? – подбегая, спросил Малинин.

– Заколка девушки… – Соня задумалась. – Айнаны. Она точно на ней была. В виде гребня, я помню.

– Это точно её, – с тревогой посмотрел на Малинина подбежавший на крик Юргинай. – Кадарий, нет на чердаке Айнаны?

– Нет, нигде, – озабоченно сказал пожилой мужчина. – Что это такое? Куда она могла пойти? Может, к озеру с вещами пошла, но мы бы встретились.

Малинин напряжённо оглядывал окрестности, пока не заметил на одном из кустарников обрывки ниток.

– На ней был свитер светлый?

– Меховушка белая была, – сказал Юргинай. – Точно по тропе вниз пошла. Кадарий, неси ружья, нужно в лес идти. Она туда направилась, вон ещё валяется платок, – он рысью кинулся дальше под горку. – Куда она могла пойти?

Они побежали вниз, под ногами чавкала насыщенная влагой почва возле реки, потом широкими полосами в стороны разбежался лес, на просеке чуть дальше они нашли ключик на верёвке, точно такой был у девушки, а потом остановились на берегу огромного водоёма, к которому с этой стороны был единственный подход и откуда, судя по широкому следу, в воду недавно спустили лодку.

– Куда она могла поехать? – напряжённо спросил Малинин.

– Егор, она ведь могла не по своей воле уйти. Может, вещи на дороге – это знак? Она просто смогла как-то их выбросить? Может, её увели?

– Ну так-то Айнана не Дюймовочка, так быстро и так далеко унести её довольно сложно, – пожал плечами Егор. – Она точно сама шла. Значит, ей угрожали. Это единственное объяснение.

– Как так? – обессиленно выдохнул Юргинай. – Как так? Мы же все рядом были.

– Так, Кадарий, быстро поднимай всех своих, и рыб и природнадзор. Всех, у кого есть лодки. Все пусть выходят в реку, акватория большая, мест, где пристать, очень много, давайте максимально народ нагоним. Но только опытных, чтобы потом ещё и их искать не пришлось. Юргинай, соберись, – рявкнул Малинин, отрезвляя парня. – Жену искать надо, а не слёзы лить. Думай, может, что видел или слышал. Мы с Соней в больницу, нужно девушку опросить, вдруг она что-то слышала или видела того, кто её похитил.

– А ты думаешь, это один человек всё сделал? – спросил Кадарий.

– Нет, конечно, у нас же здесь маньяк-фест в сентябре объявили. И как я забыл? – зло рявкнул Малинин. – Ну, конечно, один, а то какие-то нереальные совпадения, – Малинин резко остановился, выдохнул и сказал: – Я Антона Платоновича вызвал, он уже едет. От него конкретно сейчас и конкретно здесь толку будет больше. А ты, – он резко обернулся к Соне, – расскажешь мне, за каким чёртом сюда припёрлась. Я уверен, что не просто так. Поехали!

Несколько раз хлопнув непослушной дверцей машины, всё время отлетающей обратно, Егор тихо рыкнул, достал из бардачка отвёртку, несколько минут поковырялся в замке, потом внутри механизма что-то хрустнуло, и дверь встала на своё место. Малинин, едва задев колено притихшей Сони, сунул инструмент на место и, взревев престарелым мотором, понёсся по направлению к городку вместе с бредущими в ту сторону студёными сумерками.