Я готова испепелить Расима одним лишь взглядом. Он бессовестно лжёт отцу, глядя ему прямо в глаза. И это меня злит. Я хочу закричать, что всё не так, как он говорит. Их сын изменял мне четыре года. И у него есть ребёнок на стороне. Но я молчу, потому что понимаю, сейчас не время и не место для выяснения отношений. Я не хочу устраивать скандал перед родителями и дочерью.

Свёкор с подозрением смотрит на меня. Потому что вид у меня не располагающий к миру. Я как воинственная фурия — вот-вот готова наброситься на своего оппонента.

— Хорошо, — медленно произносит отец, явно оставшись неудовлетворённым объяснением Расима. — Надеюсь, вы не натворите делов, сынок, — предостерегающе бросает своему сыну и уходит в сторону беседки.

Расим полностью сосредотачивается на мне, его взгляд пронзает насквозь. Я стараюсь не встречаться с ним глазами. Его спокойствие ещё больше выводит меня из себя. Ни тени сожаления или вины незаметно на его лице. Он ведёт себя так, будто я причина наших конфликтов.

— Поехали, столик ждёт нас, — говорит он ровным голосом.

Я резко поворачиваюсь и смотрю на мужа с яростью. Как он может быть таким спокойным? Для меня это катастрофа, а он делает вид, что ничего не случилось.

Из меня непроизвольно выходит:

— Да пошёл ты! — шиплю я, получается даже как-то злобно.

— Лиля, я сейчас всё стерплю, потому что проебался перед тобой. Но прошу не переходить границы. И лучше сейчас поехать со мной в спокойной и цивильной обстановке поговорить.

Вырываю свою руку из его хватки.

— Да, поговорим: о разводе и алиментах, — язвлю мужу.

— Об этом тоже...

— Папочка! — перебивает Расима подбежавшая дочь. Она врезается в его ноги, а он в ответ поднимает Карину на руки.

— Доченька. Как провела сегодня день?

Расим из хладнокровного превращается в любящего папочку. Чего-чего, но Сафиуллин обожает дочь. Это у них взаимно. Карина — папина дочка и вьёт из отца верёвки. А тот только этому и рад, тая перед ней лужицей. Она даже больше похожа на папу, и со мной у неё общее только цвет волос.

Ох, как мне сейчас больно наблюдать за ними. Он не только меня предал, но и свою дочь. Я не представляю, как она отреагирует на новость о другой семье Расима и тем более о наличии ещё одного ребёнка. Может, в силу её возраста, она особо ничего не поймёт и очень надеюсь, не почувствует ту боль, которую испытываю я.

— Мы с дедушкой и бабушкой играли.

— Здорово. Расскажешь мне потом? Мы сейчас с мамой съездим в одно место и вернёмся, ладно?

Доченька послушно кивает, но явно не в восторге от папиных слов. Расим её спускает с рук и просит бежать к бабушке с дедушкой, пообещав, что скоро приедем.

Я смотрю на супруга, полная отвращения. Расим продолжает играть роль заботливого отца, как будто ничего не произошло. Мне хочется высказать ему всё, что накопилось в душе, но я сдерживаюсь ради Карины. Не хочу, чтобы она видела наши ссоры и скандалы.

— Ты отвратителен, — шепчу я, стараясь, чтобы мои слова не услышал никто, кроме Расима. — Как ты можешь так спокойно разговаривать, зная, что разрушил нашу семью?

— Лиля, я знаю, что поступил неправильно, — говорит Расим, его голос звучит виновато. — Но постарайся адекватно выслушать и дать мне шанс.

— Шанс? — усмехаюсь я. — Ты потерял его четыре года назад, когда впервые изменил мне.

Я отворачиваюсь от Расима и направляюсь к своей машине. Сажусь на водительское сиденье и захлопываю дверь. Расим подходит, открывает дверь с моей стороны и спокойно заявляет:

— Поедем на моей, потом отвезу тебя домой, — кивает на свой внедорожник.