Гарвуд рассмеялся, восхищаясь, какая Слоун умница. Она сильно напоминала ему его самого в молодости. Дерзкая, нахальная и чересчур самоуверенная. Жаль, что Старик запрещает служебные романы.

– Вот, держи, это мой тебе подарок. – Он сунул ей в руки коробку с моделью самолета.

Она приоткрыла крышку:

– Ого. Ничего себе. Ты прямо угадал – это то, что мне нужно. Спасибо. Ты просто прелесть, папаша. Удивляюсь, как до сих пор ни одна девушка не прибрала тебя к рукам.

– Были попытки, но безуспешные, – ответил Гарвуд, направляясь обратно в помещение с сумкой и несессером под мышкой, чтобы там быстро принять душ и переодеться.

В службе обеспечения полетов была прекрасная ванная комната. Гарвуд так соскучился по горячему американскому душу, что был готов стоять под ним до бесконечности. Наряду со славным толстым чизбургером душ был предметом его мечтаний в подобного рода поездках.

Он закрыл глаза и дал воде вдоволь ласкать его изболевшееся тело. Дело, которым он занимался, требовало не только ума, но и хорошей физической подготовки. Она у него была, и он находился в лучшей форме, чем большинство мужчин его возраста, и даже моложе. Но годы брали свое, и с этим приходилось считаться. Процесс реабилитации после сложной операции занимал все больше времени. Придет пора уступить место ребятам помоложе. Старик тоже об этом думал и готовил его себе на смену, но Гарвуд считал, что это время еще далеко за горами.

Глубоко вздохнув, он переключил кран с горячей воды на холодную и, стоя под ледяными струями, заставил себя сосчитать до тридцати. Можно было простоять много дольше, «морской котик» к холоду привычен, но нужно заканчивать. Где-то там в городе его ждал Старик.

Вот будет здорово, если новый клиент предложит работу в каком-нибудь приятном месте. Гарвуд улыбнулся, теперь любое место казалось ему приятнее, чем это чертово Сомали. Он потер бок, только сейчас заметив ссадину. Наверное, на что-то натолкнулся во время боя в доме пиратов и не почувствовал. Такое бывало часто.

Закончив с мытьем, Гарвуд открыл портплед, осмотрел одежду. Рубашку и галстук он бы выбрал другие, но и эти смотрелись неплохо.

Когда он подошел к машине, Слоун присвистнула:

– Да ты просто красавчик.

– Зачем ты взяла эту рубашку, ведь у меня в шкафу полно белых?

– Да это же скучно, белая рубашка. А так ты выглядишь на все сто. – Она поправила ему галстук: – Ладно, поехали.

– Куда? – Гарвуд бросил портплед на заднее сиденье и сел в машину.

– Мистер Карлтон ждет тебя в центре, – ответила она, выезжая со стоянки.

Гарвуд задумался:

– У Госдепартамента?

– Нет. Напротив, у мемориала Эйнштейна.

– Не знаешь, почему там?

– Точно не знаю, но думаю, что ты, наверное, в чем-то провинился и он намерен устроить тебе публичную выволочку перед статуей Альберта Эйнштейна. В назидание всем нам.

Гарвуд рассмеялся:

– Ладно, следи за дорогой.

Прибыв на место, Слоун Эшби сделала круг и, убедившись, что за ними никто не наблюдает, остановилась перед мемориалом Альберта Эйнштейна, пожелав Гарвуду удачи.

– Да, кстати, – сказала она, когда он вылезал из машины, – если босс сделает тебя сегодня нетрудоспособным, можно я займу твое место на стоянке у офиса? А то мое такое неудобное.

– Можно, – ответил Гарвуд с шутливой серьезностью, – но только с условием, что ты выйдешь за меня замуж и будешь ухаживать. Делать вовремя клизмы, менять памперсы и так далее.

– Согласна. – Она радостно кивнула. – А то где же я еще найду такого красавчика?

Гарвуд помахал ей на прощание и повернулся. Старик сидел на скамейке в отдалении, в тени. Он по привычке обошел мемориал, присматриваясь к обстановке, и только потом подошел и сел.