Теперь я мать-одиночка, но, к счастью, мать.

— Мама! Мама! — кричат двойняшки и врываются в мою комнату почти сразу же после того, как я заканчиваю разговор с папой. — Давай иглать?! Пошли иглать! Пошли! — хватают меня за обе руки и тащат на коврик. — Мы хотим иглать! — заявляют они мне, и у меня в голове тут же возникает лицо преподавателя и его слова о том, что он хочет, чтобы я танцевала соло.

У него и у девочек даже манера говорить и требовать одинаковая.

Боже! Паранойя какая-то началась уже!

Мне кажется! Мне просто кажется! Это всё усталость, не более того!

Не может новый преподаватель быть отцом моих девочек! Не может! Нереально!

***

Всю ночь ворочаюсь и не могу уснуть. То одни, то другие мысли посещают меня, заставляя думать и лишний раз паниковать. И все они связаны с новым преподавателем.

Не может быть такого, что в таком огромном многомиллионном мегаполисе я встретила его именно в академии, в которую мечтала попасть с раннего возраста. Либо судьба играет со мной злую шутку, либо я настолько везучая.

«Утром первым же делом поеду в клинику и выпрошу его фотографию, — обещаю себе, злясь на свою паранойю. — Может, всё же это мои глюки и мне показалось?» — пытаюсь себя до последнего успокаивать, но не помогает.

Понимаю, что ночью ничего не решу, но дурацкие мысли не дают даже глаз сомкнуть. Поэтому решаю отвлечься и в очередной раз посмотреть фотографии моих крошек, начиная с самого их рождения. Я готова рассматривать их вечно. Каждую минутку. Каждую свободную секундочку.

Мои девочки — самое лучшее, что со мной происходило в этой жизни. Даже танец для меня давно уже не на первом месте.

Дойдя до их второго дня рождения, кидаю взгляд на часы. Начало пятого утра. Рано, но, в принципе, можно «просыпаться».

Принимаю душ и начинаю собираться в клинику. Как только няня придёт, сразу же поеду в клинику. Как раз к её открытию подъеду и пары не пропущу.

«Выезжаю к тебе, жди» — пишу сообщение подруге, которая как раз таки и помогла мне тогда провернуть нелегальное дельце. Давлю на газ и направляюсь в знакомое мне место, в котором не была около трёх лет. Которое и подарило мне радость материнства.

— Катя, у нас ЧП, — влетаю в кабинет репродуктолога и усаживаюсь в кресло напротив рабочего стола подруги. — Мне нужно его фото, — прыгаю в омут с головой, сразу же начав с требования.

— Ну, привет, — намекает на мою невежливость.

Катя ненавидит, когда к «её величеству» относятся не соответствующе. А я же привыкла, наоборот, сразу переходить к делу и не тратить время на лишние слова. Тем более сейчас, когда ситуация на грани нервного срыва.

— Кать, мне срочно нужно видеть его фото, — повторяю как попугай, потому что мою просьбу Савельева, кажется, решила проигнорировать.

— Вика, успокойся! — цокает она языком, поняв, что не добьётся от меня приветствия. — Ты чего как заведённая с утра пораньше? Чью фотографию ты хочешь видеть? — закидывает вопросами, видя моё состояние.

— Мужика, чей материал мы тогда использовали, — объясняю, неосознанно крутя письменную ручку в руке. Закусываю губу и жду от неё ответа.

— Вика, тише! — шикает на меня и переходит на шёпот, потянувшись ко мне через весь стол. — Мы же ещё четыре года назад договорились молчать и больше не вспоминать эту историю, — сверлит меня серьёзным и злым взглядом. И я понимаю почему… Если наша тайна раскроется, то Катю по статье могут уволить или вообще посадить. А что будет со мной и букашками — даже думать не хочу.

— Да просто решила познакомить девочек с отцом, — наигранно улыбаюсь, но паника в глазах выдаёт.