Он будто бы застыл, глядя на мои нижние девяносто.

Ну точно! Не соло оценить хотел, а просто на меня попялиться. Извращенец!

— Владислав, — зову его. —… Данилович? — но он не отзывается. — Владислав Данилович, — произношу громче, перекрикивая музыку и сигнализацию.

— Что? — поднимает на меня ничего не понимающий взгляд.

— Я вас звала. Несколько раз.

— Не слышал, — бросает, не делая из этого проблему. Он думает, я не заметила, как он смотрел на меня?

— Может, потому и не слышали, что сигнализация орёт? — задаю вопрос, скрестив руки на груди и полностью развернувшись к нему. — Не думаете ли вы, что нам стоит присоединиться ко всем? Покинуть помещение, пока оно не сгорело?

— Не думаю. Не люблю быть как все.

— А я люблю, — делаю шаг к нему. — Поэтому можно я уйду? Если вам плевать на свою жизнь, то мне нет! У меня есть семья. И я хочу сегодня вечером к ней вернуться.

— Муж? — задаёт вопрос сразу же после того, как я заговариваю про семью.

— Целых семь! — отвечаю, продемонстрировав это число на пальцах. — По одному на каждый день недели.

— Как много, — хмыкает. — Но я их понимаю, — окидывает меня взглядом с ног до головы. — Такую, как ты, хоть раз в постели поиметь — мечта любого мужика. А губами ты так же хорошо владеешь, как и бёдрами?

— Хам! — выкрикиваю и даю ему пощёчину.

— Больновато, — произносит, потерев щёку. — Хороший удар!

— Брат научил, — важно заявляю, с гордостью об Алексе вспоминая. — И если нужно, он и вас манерам научит.

— Ну что ты, малыш! Зачем нам третий лишний в нашей аудитории? Думаю, мы вдвоём справимся с чьим-то воспитанием.

— Будем! Вашим!

— Или всё же твоим, чтобы знала, что на старших руку поднимать нельзя, — плавно переходит на рык. — А тем более на преподавателей, которые выше тебя по рангу.

— Пффф! А вас не учили, что «Нет» — значит «Нет»? А за домогательства и сесть можно?

— Малыш, не зуди! Тебе не к лицу!

— А тебе к лицу? — с вызовом кидаю. — Думаешь, раз академия твоя, то тебе всё можно? Обломись, мужик! Меня нормальные родители воспитывали, и я знаю себе цену! Я и послать могу, и на место усадить в случае чего!

— А ты, наверное, думаешь и мечтаешь о принце на белом коне? Раз вся из себя такая хорошенькая, то обязательно встретишь своего Кристина Грена или Серкана Болета? В действительности всё будет иначе. Если пыл свой не умеришь, будешь либо одна, либо какому-нибудь толстому чинуше на заднем сиденье отдаваться.

— Хамло! — выкрикиваю и с трудом сдерживаюсь, чтобы ещё одну пощёчину ему не залепить.

— Курица! — бросает он мне в ответ, но дальше происходит то, что мы явно не ожидали вдвоём.

Мы наклоняемся друг к другу и сталкиваемся губами в мощном и неконтролируемом поцелуе. В нас горит страсть, злость и ненависть по отношению друг другу.

Хочется стереть его с лица земли этим дурацким, грубым, кровожадным поцелуем. Показать ему, что я непростая девушка. Что мне ОН не нужен.

Только вопрос… Зачем я его поцеловала? И теперь отвечаю на его поцелуи? В чём логика?

Его руки уже собственнически блуждают по моей пятой точке и спине.

Отрываемся друг от друга, тяжело дыша и смотря друг на друга такими глазами, будто уже ими испепелить готовы.

— Ненавижу! — кидаю ему и, воспользовавшись своим состоянием, залезаю ему в карман и достаю ключ. Отталкиваю Громова от себя и, направившись к двери, открываю её. — Не-на-ви-жу! — кидаю на прощание.

— А целуешься ты так же, как и танцуешь, — бросает он мне в спину.

Убить хочу! Ненавижу таких уродов! Индюков!

Ещё и вещи свои из-за него в раздевалке и аудитории забыла. Дождусь, пока он выйдет, и вернусь за ними.