– Сильно сказано, – скривила губы в усмешке Маша.

– Бывший заслуженный активизируется, – покачала головой Настя.

– Видно, хочет первым узнать о следующем преступлении, – подмигнул друзьям Петька.

Доблестный сторож Иван Степанович с незапамятных времен охранял, по его собственным словам, «жизнь и покой вверенных жителей». Если верить Степанычу, то молодые годы его прошли в активной борьбе с преступностью. На этом основании он с гордостью величал себя бывшим заслуженным работником органов правопорядка. В доказательство своего славного и почти боевого прошлого сторож поселка Красные Горы ежегодно на День милиции облачался в видавший виды синий милицейский китель без знаков отличия и не менее старую милицейскую фуражку с выщербленной кокардой, в которую, как любил рассказывать Степаныч, попала шальная пуля, когда он задерживал «одного матерого бандита». Но Степаныч облачался в свою форму не только на День милиции, но и в те моменты, когда в поселке или окрестностях случались какие-нибудь экстраординарные события.

В последнее время милицейская форма извлекалась из шкафа все чаще и чаще. Ибо, как говорил Степаныч, «в окрестностях не дремлет криминал». Когда же месяц назад в Красных Горах произошло дерзкое преступление, доблестный сторож, невзирая на ужасающую жару, не расставался с кителем и фуражкой целых три дня подряд. Ибо втайне от всех затеял собственное расследование. Во-первых, Степаныч горел желанием тряхнуть стариной. Во-вторых, он надеялся, что, поймав и обезвредив опасных преступников, сильно поднимет свои акции в глазах жителей Красных Гор, а значит, окажется вправе требовать значительного повышения жалованья. И наконец, в-третьих, Степанычу очень хотелось утереть нос слишком, по его мнению, «зеленому» капитану Шмелькову, который был участковым их района.

Но мечты для Степаныча так и остались мечтами. Преступников обнаружили члены Тайного братства кленового листа. С той поры доблестный сторож поселка Красные Горы, и без того давно с подозрением относившийся к Петьке и его друзьям, воспылал к этой, как он говорил, «подростковой компании» совсем недобрыми чувствами. И вот, судя по новому шедевру «наглядной агитации», вывешенному на стене сторожки, Степаныч начал принимать экстренные меры.

– Это против нас, – продолжала любоваться плакатом Настя.

– Ежу понятно, – кивнул Дима. – Степаныч хочет, чтобы ему первому сообщали обо всех происшествиях.

Не успел он это произнести, как на маленьком приусадебном участке возле сторожки показался Степаныч.

– Добрый день! – подчеркнуто вежливо поздоровались юные детективы.

Сторож в ответ досадливо крякнул и решительно направился навстречу недругам. Тут из дома послышался резкий окрик верной его супруги Надежды Денисовны:

– Ваня! Куда тебя унесло! У меня уже банка готова! Иди закручивать!

Доблестного сторожа как ветром сдуло. Надежду Денисовну он уважал и боялся.

– Иди, иди, – проворчал ему вслед Димка. – Работай на благо семьи.

– Кстати, Димочка, – спохватилась Маша, – если мы сейчас же не поторопимся домой, то наше с тобой благо окажется под большим сомнением.

– Точно! – бросился брат по направлению к собственной даче. Их с Машей бабушка органически не переносила опозданий к столу.

– После обеда встречаемся у меня в шалаше! – крикнул Петька вслед близнецам и Насте.

Возле Настиных ворот близнецы с ней расстались и поспешили к себе. Бабушка их, пожилая ученая дама Анна Константиновна, после кончины мужа, знаменитого академика и доктора биологии Дмитрия Александровича Серебрякова, вышла на пенсию и стала жить круглый год в Красных Горах. Отныне она посвятила себя созданию мемуаров. «Жизнь меня столкнула почти со всеми великими современниками, – любила повторять бабушка Димы и Маши. – Поэтому я считаю своим долгом оставить грядущим поколениям свои скромные записки».