Так и все Божье, подлинное, что мы делаем в жизни, все наши творческие усилия по преодолению тления и энтропии мира сего, по исполнению заповедей, и главнейшей из них, к которой сводятся прочие – заповеди о любви, есть не «заслуживание» Воскресения, не подготовка к нему, которая сама по себе потом не будет больше иметь ценности – это есть УЖЕ Воскресение, то есть пребывание в жизни вечной, растущей в нашей земной грязи и преодолевающей смерть. Не миг жизни против мига смерти, но процесс против процесса, долгая и упорная борьба, в которой нам помогает Сам Бог (помогает, но ничего не делает помимо нас и вместо нас. Так врач, исцеляя больного, вводит в него лекарства, прописывает ему процедуры и режим, наблюдает за ходом выздоровления – но бороться с болезнью и наконец-то преодолеть ее организм должен все-таки сам).

Вот что смущало меня в вышеназванной песне – противопоставление мига, в котором вроде бы сконцентрирована вся жизнь, яркого, но недолговечного, промелькнувшего и погасшего во всеобъемлющей мировой тьме – вечному покою, который годен разве что «для седых пирамид»… Жизнь вечная – это именно жизнь, наполненная движением, любовью и творчеством, а не «вечный покой» в смысле вечной сонной неподвижности, как себе иногда представляют обыватели, сочинившие поговорку: «В раю, конечно, экология лучше, зато в аду компания интереснее». Воскресение Христово – это мощный прорыв в привычную человечеству зиму – вечной весны, которая полнит и теснит зиму изнутри, и рано или поздно взорвет и уничтожит эту зиму, как вешняя река взрывает сковывающий ее лёд. А вслед за Христом, «Первенцем, восставшим от мертвых», смерть побеждаема и воскресением каждого из нас, кто Христов, воскресением уже происходящим и творимым нашими руками, в нашей сегодняшней жизни.