Я почти чувствовал ярость, исходившую от Роберта. Холодно поклонившись, он произнес краткое «милорд» и удалился.

Герцог обернулся к младшему сыну:

– Гилфорд, найди себе место у камина и оставайся там. Когда прибудут их светлости герцоги Саффолк, окажи им подобающие услуги. И могу я просить тебя проявлять несколько большую умеренность в употреблении вина?

Гилфорд потупился. Печально вздохнув, герцог перевел взгляд своих черных глаз на меня:

– Оруженосец Прескотт, встань. Я довольно давно не видел тебя. Как прошла поездка?

Мне пришлось изогнуть шею, чтобы посмотреть герцогу в лицо. Большую часть моей жизни он находился при дворе, слишком занятый на королевской службе, поэтому до сих пор я сталкивался с ним лишь несколько раз – и был поражен его величием. Его природную стройность помогала сохранять многолетняя военная дисциплина; парчовая накидка до колен и скроенный по фигуре дублет подчеркивали высокий рост. Толстая золотая цепь, свисавшая с плеч, свидетельствовала о богатстве и успехе. Все в нем говорило о почти безграничном могуществе. Мало кому приходило в голову задуматься над тем, что его глубоко посаженные глаза таят следы бессонницы, а тщательно ухоженная бородка скрывает скорбные морщины.

Вспомнив слова мастера Шелтона о цене большой власти, я осторожно произнес:

– Поездка прошла благополучно, милорд. Благодарю вас за дарованную мне возможность нести свою службу.

Нортумберленд тем временем рассеянно оглядывал зал и, казалось, слушал меня вполуха.

– Право, не меня тебе следует благодарить за оказанную честь, – ответил он. – Не я вызвал тебя ко двору. Миледи, моя супруга, сочла это полезным, хотя я не уверен, заслуживает ли Роберт роскоши иметь личного слугу.

Он вздохнул и вновь повернулся ко мне:

– Напомни, сколько тебе лет?

– Полагаю, двадцать, милорд. Точнее, двадцать лет я прожил в вашем доме.

– Действительно. – Его губы тронула едва заметная холодная улыбка. – Возможно, именно поэтому моя супруга так настаивала на твоем приезде. Теперь ты взрослый мужчина, и тебе пора проявить себя на службе нашему дому.

Он кивнул вслед Роберту и добавил:

– Ступай же. Оставайся с моим сыном и выполняй его указания. Настали опасные времена. Мы не забываем в своей щедрости тех, кто верен нам.

Я снова низко поклонился и, уходя, услышал, как герцог пробормотал:

– Но также мы не забываем и предательства.

Говоря это, он уже не смотрел на меня. Развернувшись, герцог вошел в зал, и с его появлением воцарилась тишина.

В полном смятении я последовал за Робертом. Мастер Шелтон тоже говорил, что Дадли вознаграждают за преданную службу. Тогда я был уверен, что мне уготовано место его преемника. Теперь же я не мог избавиться от мысли, что оказался в каком-то змеином логове, где каждое неверное движение приведет меня к гибели. Чем дольше я об этом размышлял, тем сильнее занимал меня вопрос об истинных причинах моего пребывания при дворе. В отличие от герцога леди Дадли была частью моего детства, хотя я по мере возможностей старался не появляться пред ее надменным взором. В тех редких случаях, когда герцогиня вообще замечала найденыша, она неизменно выказывала презрение и никогда не мешала сыновьям мучить меня. Я всегда подозревал, что леди Дадли не слишком охотно позволяет мистрис Элис меня воспитывать, – только затем, чтобы люди не болтали, будто герцогиня позволила брошенному ребенку погибнуть в своих владениях. Почему же тогда она приказала мне прибыть ко двору и служить ее сыну в столь испытующие для семьи Дадли времена?

Я был так погружен в свои мысли, что на время забыл о происходящем. Мои раздумья бесцеремонно прервала неизвестно откуда взявшаяся посреди коридора рука, схватившая меня за горло и втащившая в какую-то зловонную комнатенку. Дыра, заляпанная испражнениями, и тошнотворный запах весьма недвусмысленно говорили о предназначении этого помещения. Прижавшись к стене, я лихорадочно зашарил под одеждой, пытаясь нащупать припрятанный кинжал и при этом не испачкаться.