Нищенка даже во сне не давала покоя. Наронг до сих пор ощущал прикосновение ее прохладных тонких пальцев, оглаживающих его тело, плечи, шею, пронизывающие его волосы, вызывая мурашки... Он видел эти пунцовые мягкие губы, манящие прижаться в поцелуе, испить их сладость и дурман. Какие они на вкус? Кьет наверняка их целовал.

Проклятье, неужели он станет ревновать её к умершему лекарю?! И к этому привратнику? И к тем, с кем она повстречается?

Это не может его интересовать.

Он просто устал, прав был Ориб. Нужно забыть, выкинуть из головы, просто ждать. Её найдут, и уже скоро она окажется в Астигане. Уже к вечеру. Нет. Раньше.

Но чем яростней Наронг гнал от себя мысли о ней, тем сильнее они опутывали его, словно сетью. Нищенка, тощая, как щепка, с кукольным лицом и перламутровой, как розовый жемчуг, кожей, золотыми волосами и серыми, как туманы, глазами, сумела завладеть его мыслями.

Только потому, что он не знал, что с ней делать, вот и всё.

Каково будет ощутить эти нежные губы на своей коже, скользящие по его телу? Везде. По шеи, груди, животу. Прикоснуться к её оголенным хрупким плечам, ощутить бархат кожи, стиснуть её и притянуть к себе?

Наронг закаменел, зарычав резко, мотнул головой.

Как только найдёт, свернет её тонкую шею за то, что посмела своевольно уйти. Заставила его думать о ней.

В дверь постучали, и Наронгу понадобилось время, чтобы прийти в себя. Он уже приготовился услышать от ищеек, что Розали рег Эстери нашли, и немедленно хотел убедиться в этом сам.

Только бы она была рядом. Тогда он будет спокоен.

Наронг, сердито выдохнув, позволил войти, больше не медля.

В глазах потемнело от разочарования и полоснувшей по внутренностям ярости, когда дверь распахнулась, и на пороге появилась Ренер. Только усилием воли Наронг задушил гнев, пронаблюдав, как она медленно прошествовала к столу, шелестя дорогим бардовым платьем.

— Тебе не следует сюда приходить, — напомнил он о том, что плохо будет ей, если кто-то прознает о её похождениях.

Ренер никуда не уехала из замка, притаилась на время, наблюдая за тем сумасшествием, что происходило в Астигане, и когда всё утихло, она вновь появилась. Высунула нос.

— Как ты?

Как он? Как в аду, вот как он. Но Наронг ничего не станет отвечать. Он не вывернет себя наизнанку. Тем более — ей. Наронг презирал измену в любом её виде. А Ренер была вся пропитана изменой, пахла изменой и улыбалась изменой.

Собственно, он вообще ни перед кем не собирался выворачиваться.

— Как бы ни было — это тебя не касается.

— Ошибаешься, — тут же возразила, игриво улыбнувшись, — в первую очередь я переживаю за правителя Флиастона.

Наронг переборол очередной порыв подняться, схватить её за локоть и выставить за дверь.

— Не усердствуй, заботься лучше о себе.

— О, да мы опять не в духе? — она вольно обошла стол, чувствуя себя абсолютной хозяйкой. — Я помогу тебе расслабиться. Оставь свои дела ненадолго.

— Тебе напомнить твоё место? — Наронг напряжённо повернул к ней голову.

— Зачем ты так? — застыла тут же Ренер, возмущенно приподнимая подбородок, не смея больше сделать шага в его сторону.

— Уходи, а лучше покинь Астиган — Наронг отвернулся, — поезжай встречать своего мужа, он уже на днях вернётся с гарнизона. Забудь дорогу в мои покои. Ты мне больше не интересна.

Ренер поджала губы, задрожав всем телом, глаза сверкнули то ли гневом, то ли обидой. Наверное, и то, и другое. Впрочем, ему безразлично.

— Как желаете, Ваше Величество, ваша воля, — процедила почти злым тоном, демонстративно склонив голову, резко развернулась и, подхватив тяжёлый подол платья, направилась к двери с царственно-прямой спиной.